Прогрессивно-христианский символ веры

 

“Христианство, друзья мои, только началось. Оно – вселенская религия, для него тысяча лет, как один день. Это только начало, только первые шаги.”

(Протоиерей А. Мень, “Отец Александр Мень отвечает на вопросы слушателей”

– http://roza--mira.narod.ru/Biblioteka/Otez_Aleksandr_Men_otvechaet_na_voprosy_slushatelei.htm)

 

Как известно, в процессе своего исторического развития “традиционное” христианство вырабатывало разнообразные концептуальные структуры, выражающие через себя в сжатой форме основы христианского вероучения, которые, с позиций соответствующей церкви, представлялись истинными или наиболее истинными именно в даваемом виде. Такие концептуальные структуры, в которых запечатлены основные онтологические положения разделяемых церковью взглядов относительно истинного и долженствующего быть христианства, называются символами веры. Последние, детерминированные различными обстоятельствами исторической, религиозной и психологической природы, в большей или меньшей степени отличаются между собой, но что ещё более важно, ни один из них не оказывается в состоянии выразить через себя интеррелигиозный характер будущей Розы Мира, т.е. поставить христианскую религию на такой уровень, при котором все христианские церкви окажутся объединёнными в единую Церковь, а все человеческие религии “правой руки” – в союз богосотворчества и со-верования с этой Церковью. Имеющее место ныне положение вещей говорит о том, что розамираизму следует готовить предпосылки для создания нового символа веры, который бы оказывался в состоянии и объединить всех христиан в единую, не разветвлённую христианскую религию, и всех не-христиан – в братское богочеловечество вместе с христианами, чуждое религиозных распрей и духовной нетерпимости, в единство всех стремящихся к Господу и существующих во славу Его. Розамираизм может предложить определённый выход из такой ситуации уже сейчас, что открыло бы двери для вступления в прогрессивное христианство и представителей иных христианских ветвей, и даже людей, придерживающихся других религиозных верований. Для этого необходимо обратить своё внимание на некоторые основные исторически сложившиеся символы христианской веры, а затем осмыслить тот результирующий прогрессивный символ веры, который, вероятно, будет исповедоваться розамираистами в будущем – тогда, когда какой-либо из новых вселенских соборов сможет утвердить его или его аналог как символ веры Розы Мира.

Прежде чем будут рассмотрены и проанализированы различные символы веры, будет корректно обратить особое внимание на ряд основополагающих богословских позиций, которые отличают прогрессивное христианство (розамираизм) от ветвей и церквей христианства “традиционного”.

Прежде всего, как было разобрано в “Очерках о розамираизме” (http://roza--mira.narod.ru/Our_works/Maxim_-_Ocherki_o_rozamiraizme.htm), Иисус Христос является божественным Спасителем нашим, но не Богом; ибо Он является не воплощением Бога-Сына вселенной, а Его выражением. Там же было проанализировано, почему всеблагой Творец, безгранично любящий всех Своих детей и творений и, рождая или творя их из Себя, дарующий им качество свободы воли, не является всемогущим – ибо любое и всякое всемогущество, соединённое у кого-либо с всеблагостью, по меньшей мере потенциально противоречит свободе выбора других существ, тем самым противореча и его всеблагости; иначе говоря, качества всемогущества и всеблагости некоего субъекта в бытии, в котором существуют также и другие субъекты, суть невозможные друг с другом качества. Апостол Иоанн сообщил нам, что Бог есть любовь, что Бог есть свет, и нет в Нём никакой тьмы; поэтому адекватно утверждать именно то, что Господь – не всемогущ, но всеблаг.

Отличается в прогрессивном христианстве и взгляд на Саму Троицу, которая рефлексируется как единство Бога-Отца, Приснодевы-Матери и Бога-Сына; при этом Бог-Отец и Бог Святой Дух осмысливаются как одно – Первое – Лицо Пресвятой Троицы. О библейских основаниях, указующих на присутствие в Троице Мировой Женственности, пишет один из духовных лидеров современного розамираизма М. И. Штеренберг в своём замечательном произведении “Роза Мира Даниила Андреева и современность” (http://roza--mira.narod.ru/Materials/Shterenberg_M_I_-_Roza_Mira_Daniila_Andreeva_i_sovremennost.htm)”:

“По мнению нашего великого религиозного философа Владимира Соловьева, отсутствие упоминания о женском начале в Библии связано с неточностью перевода. В подлиннике Библия начинается со слов “Берешит бара элогим”, что переводится как “Вначале сотворил Бог”. Вл. Соловьев пишет о том, что слово “Берешит” не следует переводить как наречие “вначале”, поскольку слово “решит”– есть существительное женского рода (соответственно мужской род – рош, глава). Он, в частности, обосновывает свое утверждение тем, что в VIII главе Премудростей Соломоновых Премудрость говорит о себе: ”Ягве канани решит дарко – Иегова обладает мною как основанием (женский род) пути своего”. “Таким образом, – заключает Вл. Соловьев, – решит, женское начало или глава всякого существования, как Иегова, Ягве, Элогим, Триединый Бог, есть рош, его активное начало или глава”… …Зачатие Иисуса от Духа Святого также наводит на размышления о роли Женского Начала Бога: “В арамейском тексте “дух” мыслится как мать, а не как отец, ибо по арамейски (язык, на котором говорили евреи во времена Христа – М.Ш.) ruah (дух) женского рода”… …Следовательно, не только интуиция верующих вводит Женское Начало в состав Святой Троицы, но Оно в зашифрованном виде выявляется и в самой начальной части Библии. Таким образом, строго говоря, идея Женской ипостаси Святой Троицы даже не принадлежит Андрееву, а лишь им обосновывается”. (М. И. Штеренберг, “Роза Мира Даниила Андреева и современность”)

Здесь можно было бы дополнительно упомянуть и апокрифические послания, и хотя отношение христианских богословов к ним различно, ряд учёных признают, что в апокрифах частично запечатлены действительные исторические события, не включённые в Новый Завет. Возможно, именно к ним относится строка из второй главы апокрифа Иоанна, сына Зеведея (http://www.good-news.ru/ru_lib/apocrif_ioanna.htm) (которая в своём возникновении наверняка имела достаточные для этого духовные, исторические и концептуальные основания, связанные с первоначальным христианским учением), в которых описывается откровение явившегося меняющегося во множестве форм Господа, говорящего:

“Я тот, кто с вами всё время. Я – отец, Я – мать, Я – сын”.

Смысл этой фразы, очевидно, может быть разделён на два взаимопересекающихся содержания: во-первых, речь идёт о том, что Бог объемлет в Себе и пронизывает Собою всякое существование, выражая Свою любовь, истину и благодать, творчество и свет отовсюду, проявляя Себя для человека в отцовстве, в материнстве, в сыновстве (помимо проявлений в ином); и, во-вторых, сами эти человеческие – и не только человеческие – качества, т.е. мужской род, женский род и рождающийся результирующий плод их взаимодействия, происходят от своих запредельных абсолютных истоков, коими являются Лица Единого, Пресвятая Троица: Бог-Отец, Приснодева-Мать и Логос вселенной.

Заслуживают серьёзного внимания применительно к вопросу о существовании Божественной Женственности как Второго Лица Пресвятой Троицы и следующие слова, уже из апокрифического Евангелия мира от Ессеев (http://www.philosophy.ru/library/evangel/essei.html), приписываемые Спасителю Христу:

“– Ибо ваш Отец Небесный есть любовь.

– Ибо ваша Мать Земная есть любовь.

– Ибо Сын Человеческий есть любовь.

– Только посредством любви Отец Небесный и Мать Земная и Сын Человеческий становятся одним. Ибо дух Сына Человеческого сотворен был из духа Отца Небесного, а тело его – из тела Матери Небесной”.

Библия, а именно – Ветхий Завет (http://roza--mira.narod.ru/Biblioteka/Bible_--_Vethii_Zavet.zip), говорит нам, что и мужчина и женщина сотворены по образу Божию:

“И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их” (Бытие, 1:27).

Это значит, что образ Божий включает в себя и мужское начало, и женское, и потому Он, в Своих различных ипостасях, есть и Бог-Отец, и Приснодева-Мать, а также Тот, кто рождается из Их любви, – Бог-Сын, Логос вселенной. Учитывая то, что Единый пребывает как над Пространством, так и над Временем, это рождение открывается во Вселенной как носящее перманентный характер, и потому, насколько о таких абсолютных, совершенно запредельных сущностях можно помыслить, Бог-Сын был, есть и будет всегда, ибо Он, подобно двум другим ипостасям Божества, есть неотъемлемое Лицо Господа. С учётом соответствующих взглядов возникает более ясный и адекватный подход к словам Спасителя о крещении:

“Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа,

уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь” (Святое благовествование от Матфея, 28:19-20).

Так, если ранее эта фраза некорректно и, учитывая библейское изложение, беспочвенно воспринималась как указание на ипостаси Сущего, то теперь она раскрывается в ином свете: учитывая, что, исходя из изложения Нового Завета (и что уже было разобрано в “Очерках о розамираизме”), богорожденный Христос является не воплощением, а выражением Бога-Сына, Он, следовательно, Сын Божий, но не Бог-Сын, и Отец Его – не именно Бог-Отец, а Господь Бог вообще (Который есть Первопричина и зиждитель вселенной, её Отец-Мать-Логос), то и, говоря о Своём Отце, Спасителем, имеется в виду, очевидно, не какая-либо одна из ипостасей Бога, а точнее – только Первая из них, Бог-Отец, но Бог в целом, т.е. вся Пресвятая Троица; при этом многократное определение Христом Бога как “Отца”, а не как “Матери” или как “Сына”, ещё раз подтверждает, что именно Бог-Отец является Первым Лицом Бога. Поэтому, говоря о Боге-Сыне, речь идёт о Третьей ипостаси Единого, Мировом Логосе; говоря о Приснодеве-Матери Вселенной, речь идёт о Второй ипостаси Единого, Божественной Женственности; говоря же о Боге-Отце, подразумеваться может как Первая ипостась Единого, Бог-Отец (именуемый также ввиду Его абсолютной святости, неомрачимости и духовности Богом-Святым Духом), так и Единый вообще, в целом. Исходя из вышесказанного, смысл крещения возможно раскрыть следующим образом: “во имя Отца” – во имя Бога, “во имя Сына” – во имя Христа, “во имя Святаго Духа” – во имя божественной благодати и благословления, жизнедарующего и одухотворяющего дыхания Духа Господнего, которое пронизывает всё и обладает способностью к особой концентрации, что подтверждают библейские (как минимум, ибо здесь не рассматриваются огромные количества других примеров) случаи светлых чудес и отмеченных особой Провиденциальной поддержкой человеческих судеб.

В связи с тем, что в христианских символах веры исторически не отображался вопрос о перевоплощении (которое обычно отрицалось), не должен быть, очевидно, этот вопрос отображён и в символе веры розамираизма. Вместе с этим, отношение к реинкарнации у прогрессивного христианства едва ли не коренным образом отличается от отношения к нему со стороны направлений “традиционного” христианства, поэтому обосновать библейские основания нового христианского (розамираистского) отношения в данной работе необходимо. Об этом вполне детально и весьма убедительно пишет уже указанный М. И. Штеренберг в том же своём произведении:

“После Платона учение о перевоплощениях на время исчезает из античной философии, а затем вновь возрождается в ней у неопифагорейцев и неоплатоников… …Последователями неоплатоников были, кстати, многие отцы первых Вселенских Соборов Христианской Церкви. Поэтому не удивительно, что некоторыми из них, в частности Оригеном, были истолкованы те места Ветхого и Нового Заветов, которые свидетельствуют о перевоплощениях как о реальности. Видимо их уверенность в этом подкреплялась и многочисленными местами библейских текстов. Так Бог говорит Иову: “Ты знаешь это, потому что ты был уже тогда рождён, и число дней твоих очень велико”(Иов38:21). О том же говорится и в псалме: “Ты возвращаешь человека в тление и говоришь: возвратитесь, сыны человеческие!” (Пс.89:4). И Соломон говорит о себе: “Я был отрок даровитый и душу получил добрую; при том, будучи добрым, я вошёл и в тело чистое” (Прем.8:19,20). “Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя…”, говорит Господь пророку Иеремии (Иер.1:5). Пророк Малахия предрекает: “Вот Я пошлю к вам Илию пророка перед наступлением дня Господня, великого и страшного” (Мал.4:5). И это пророчество сбывается в Иоанне Предтече. Христос говорит о нём: “И, если хотите принять, он есть Илия, которому должно придти” (Мф.11:14). И далее подтверждает это: “Правда, Илия должен придти прежде и устроить всё; но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели... Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе” (Мф.17:11-13). Правда, современные христианские богословы утверждают, что это не свидетельствует о перевоплощениях, поскольку Илия не умер обычной смертью, а был вознесен живым на небо. Однако, его приход на землю совершился человеческим путем, от благочестивых родителей Захарии и Елизаветы. Согласно древней традиции, о том, что благословение наследуется старшим сыном, Исаак хотел благословить Исава. Однако, всё было устроено так, что был благословлён младший. Пророк Малахия говорит об этом так: “Не брат ли Исав Иакову? говорит Господь; и однако же Я возлюбил Иакова, а Исава возненавидел...” (Мал.1:2,3). Один из Отцов христианской Церкви Ориген объясняет этот кажущийся парадокс следующим образом: “Иаков был достойно (т.е. справедливо) возлюблен Богом по заслугам предшествующей жизни”…

…Многие древние иудеи, были хорошо осведомлены о перевоплощениях. “Иисус спрашивал учеников Своих: за кого почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали Ему: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, иные за Иеремию, или за одного из пророков” (Мф.16:13,14)”. (М. И. Штеренберг, “Роза Мира Даниила Андреева и современность”)

Говоря о словах “Ты возвращаешь человека в тление и говоришь: возвратитесь, сыны человеческие!” (Псалтирь, 89:4), имеет смысл сразу ответить на возможные критические замечания применительно к их толкованию как к одному из подтверждений библейских оснований веры в перевоплощение душ; суть этих замечаний сводится к утверждению того, что речь в процитированной фразе идёт не о реинкарнации, а якобы исключительно о воскресении из мёртвых. О том, что из себя представляли древнееврейские воззрения на перевоплощение и воскресение, ясно говорят следующие, уже новозаветные слова (благовествование от Луки, 9:7-8, http://roza--mira.narod.ru/Biblioteka/Bible_-_Novyi_Zavet.zip):

“Услышал Ирод четвертовластник о всём, что делал Иисус, и недоумевал: ибо одни говорили, что это Иоанн восстал из мёртвых;

другие, что Илия явился, а иные, что один из древних пророков воскрес”.

Об этом же говорит и фраза, приведенная М. И. Штеренбергом из благовествования от Матфея (16:13-14). Тем самым, возможно говорить о том, что древнееврейские представления о воскресении из мёртвых и реинкарнации тесно пересекались между собой и потому перевоплощение могло осмысливаться как воскресение. Ведь, в сущности, воплощение в физическом мире, происходящее из миров, где пребывают усопшие, вполне могло и может восприниматься людьми как переход из посмертного бытия к земной жизни, как новое возвращение к этому, посюстороннему существованию, т.е. как воскресение из мёртвых. Тем самым, разделение представлений о перевоплощении и о воскресении относительно древнееврейских воззрений, которое осуществляется некоторыми критиками библейских оснований веры в реинкарнацию, может оказываться заблуждением, неправомерным разведением на то время однородных верований.

Вспомним также случай, о котором повествует Новый Завет, когда Иисус исцелил слепорожденного; об этом рассказывает нам апостол Иоанн в своём святом благовествовании (9:1-4):

"И, проходя, увидел человека, слепого от рождения.

Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?

Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нём явились дела Божии".

Из этого отрывка становится ясно, что и Спаситель, и апостолы знали о реинкарнации, и она была для них реальностью (ибо иначе сам вопрос апостолов и ответ на него Иисуса становятся абсурдными). Ибо как иначе можно воспринимать и осмысливать отрывок описания апостола Иоанна ? Как могли апостолы, далеко не первый день знающие Иисуса и общавшиеся с Ним, задавать заведомо бессмысленный вопрос, в котором речь шла не только о грехе родителей, но и предполагаемом грехе самого человека, слепого от рождения ? И потому всякий ныне, кто начинает сознательно коверкать, извращать данный текст Библии и отрицать перевоплощение душ, не видя явного, богохульствует и кощунствует по отношению ко Христу и апостолам, ибо пытается приписать абсурдность их общению, очернить Их премудрость и Их великие боговдохновенные беседы, преисполненные сияющей истиной и благодатью. На вопрос же о том, почему этот слепорожденный человек всё-таки родился слепым, можно предположительно ответить, что произошло это из-за того, что он взял на себя часть грехов еврейского народа или даже человечества (а если его слепота происходила не от его грехов и не от грехов его родителей, то это объяснение кажется достаточно объективным и последовательным), и для того, чтобы произошла его встреча с Иисусом, во время которой он бы чудесно прозрел и, возможно, стал впоследствии проповедовать учение Спасителя. Что касается последнего, то, вполне вероятно, именно так и случилось; ибо люди, которых исцелял Иисус, становились распространителями Его учения. Так, апостол Иоанн пишет о том, что происходило далее с исцелённым слепорожденным (от Иоанна святое благовествование, 9:8-11):

“Тут соседи и видевшие прежде, что он был слеп, говорили: не тот ли это, который сидел и просил милостыни?

Иные говорили: это он, а иные: похож на него. Он же говорил: это я.

Тогда спрашивали у него: как открылись у тебя глаза?

Он сказал в ответ: Человек, называемый Иисус, сделал брение, помазал глаза мои и сказал мне: пойди на купальню Силоам и умойся. Я пошёл, умылся и прозрел”.

Не отказался исцелённый от Христа и тогда, когда его привели к фарисеям:

“Опять говорят слепому: ты что скажешь о Нём, потому что Он отверз тебе очи? Он сказал: это пророк” (там же, 9:17).

И далее:

“Итак, вторично призвали человека, который был слеп, и сказали ему: воздай славу Богу; мы знаем, что Человек Тот грешник.

Он сказал им в ответ: грешник ли Он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу.

Снова спросили его: что сделал Он с тобою? как отверз твои очи?

Отвечал им: я уже сказал вам, и вы не слушали; что еще хотите слышать? или и вы хотите сделаться Его учениками?

Они же укорили его и сказали: ты ученик Его, а мы Моисеевы ученики.

Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог; Сего же не знаем, откуда Он.

Человек прозревший сказал им в ответ: это и удивительно, что вы не знаете, откуда Он, а Он отверз мне очи.

Но мы знаем, что грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает.

От века не слыхано, чтобы кто отверз очи слепорожденному.

Если бы Он не был от Бога, не мог бы творить ничего.

Сказали ему в ответ: во грехах ты весь родился, и ты ли нас учишь? И выгнали его вон.

Иисус, услышав, что выгнали его вон, и найдя его, сказал ему: ты веруешь ли в Сына Божия?

Он отвечал и сказал: а кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него?

Иисус сказал ему: и видел ты Его, и Он говорит с тобою.

Он же сказал: верую, Господи! И поклонился Ему” (там же, 9:24-38).

Очевидно, почти невозможно допустить, чтобы после всего произошедшего человек, бывший прежде слепым, но оказавшийся Христом исцелённым, не стал проповедовать и распространять учение Спасителя среди людей.

Конечно, вряд ли предлагаемое здесь развитие и совершенствование христианской догматики будет готов поддержать сейчас каждый человек, ведь подобные действия могут показаться кому-то слишком пугающими, как будто бы покушающимся на незыблемые истины; однако, в действительности, не доказывает ли сама окружающая реальность, что живёт и расцветает лишь то, что развивается и обновляется, и, наоборот, закосневающее и ригидное, рано или поздно, отмирает ? Более того, эта самая косность противоречит качествам Господним и Христовым, о чём говорится в Библии. Так, в святом благовествовании от Иоанна (5:17) приводятся слова Христа, сказанные Иисусом относительно исцеления Им людей в субботу, что, естественно, запрещалось фарисеями:

“Иисус же говорил им: Отец Мой доныне делает, и Я делаю”.

Из этих слов следует, что Бог действует в мире постоянно и Его деятельность совершенно не ограничилась созданием вселенной, но продолжается и поныне. Но что же представляет из себя Божественная деятельность (во всяком случае, насколько её возможно определить человеческой категорией “деятельность”) ? Ответ на этот вопрос можно найти в Откровении Иоанна Богослова (21:5):

“И сказал Сидящий на престоле: се, творю всё новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны”.

Итак, эта деятельность есть творчество – но творчество, конечно, настолько абсолютно совершенное, великое и прекрасное, что для человеческого осознания оно трансцендентно. Вместе с этим, человек, который, как известно, сотворён по образу и подобию Божьему, наделён рядом божественных качеств и способностей, и если Бога мы уверенно и аргументировано называем Творцом, то и люди в своей хотя и омрачённой и ограниченной, но где-то внутри божественной природе, являются и должны быть со-творцами Господними, творить во славу Его и Его абсолютной безграничной свободной любви. Ибо сказано:

“Итак будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный” (благовествование от Матфея, 5:48).

Способность и стремление к творчеству – совершенствующему реальность её обновлению, которое (уже исходя из своего определения) согласуется с постоянным творчеством Божиим во вселенной, ведущим всякое бытие к просветлению и абсолютным пределам, – таким образом, оказывается частью этой запредельной деятельности Господа и обнаруживает себя как проявление скрытой божественной природы человека, отзывающейся на призыв Божий, звучащий в ней. И есть человек или любая совокупность людей, вне зависимости от своего количества, времени и места существования, структурных особенностей и направленности действий, пусть даже это есть церковь, отказывается от творческого обновления себя и мира, тогда начинается реакционное закостеневание, а за ним может придти интенсивная стагнация и умирание. Поэтому только в богосотворческой деятельности раскрывается жизнь и развитие, обретаются новые высоты и широты бытия, приближается полнота совершенства, взмывают к Небу крылья любви, любви к Богу – к абсолютной беспредельной любви – и к людям, каждый из которых тоже дитя Господне и является нам братом или сестрой.

Духовидец и гениальный мыслитель, пророк Д. Л. Андреев очень точно пишет в “Розе Мира” (http://roza--mira.narod.ru/Andreev_D_L_-_Roza_Mira.htm) о божественных связях между любовью, творчеством и свободой:

“У Бога всеобъемлющая любовь и неиссякающее творчество слиты в одно. Всё живое, и человек в том числе, приближается к Богу через три божественных свойства, врождённых ему: свободу, любовь и Бого-сотворчество. Бого-сотворчество – цель, любовь – путь, свобода – условие”.

Он также пишет:

“Бог любит не Себя (такое предположение было бы кощунственно), но Каждая из таящихся в Нём Непостижимостей обращена любовью на другую, и в этой любви рождается Третье: Основа Вселенной. Отец – Приснодева-Матерь – Сын” (там же).

Итак, любовь и творчество исходят из Единого и пронизывают всю вселенную, ибо на них она зиждется и ими движется к совершенству, и там, где есть любовь и свободное богосотворчество, там незримо присутствует светоносное дыхание Господне. Соответственно, христианская догматика будет живой, соответствующей действительности, а значит – истине, и созвучной как любви, так и творчеству Господнему и Христову только тогда, когда дух любви и творческого обновления, этот дух благословления Богом и Христом, коснётся её, пройдёт сквозь неё и станет её собственным духом, победив ригидность, разрушив мировоззренческую узость и сняв безблагодатные путы, оказавшиеся исторически включёнными в традиционно-христианскую идеологию, с той любви к Сущему и ко всем людям, о которой заповедовал Христос в Своих двух основных спасительных заповедях, призванных быть ныне главными для всех, кто считает себя христианами.

Теперь мы обратим внимание и проанализируем с позиций прогрессивного христианства ряд исторических символов веры, необходимых для полноты нашего изложения. Во-первых, представим на рассмотрение халкидонское вероопределение, определённое на Четвёртом Вселенском соборе (называемом иначе Халкидонским собором) в Халкидоне в 451 г. н.э.

"Последуя Святым Отцам, мы согласно поучаем исповедовать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в человечестве, истинно Бога и истинно человека, того же из души разумной и тела, единосущного Отцу по Божеству и того же единосущного нам по человечеству, во всём подобного нам, кроме греха, Рождённого прежде веков от Отца по Божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения, от Марии Девы Богородицы – по человечеству; Одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого, – так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но тем более сохраняется свойство каждого естества и они соединяется в Одно Лицо и Одну Ипостась; – не на два лица рассекаемого или разделяемого, но Одного и Того же Сына и Единородного, Бога Слова, Господа Иисуса Христа, как в древности пророки (учили) о Нём и (как) Сам Господь Иисус Христос научил нас, и (как) то предал нам символ отцов."

Данный символ веры корректен во многих своих положениях, однако есть в нём такие, которые истине розамираизма не соответствуют и способствовать объединению человечества в богочеловеческое братство не могут. Речь, конечно же, идёт о единосущности и единородности Христа Богу-Отцу по Божеству (т.е. Единому Богу), т.к. в этом случае, даже несмотря на богорожденный характер Планетарного Логоса, Он осмысливается именно как Бог-Сын, что выставляет, тем самым, границу религиозного сближения различных культур человечества Энрофа: ибо те, кто, в таком случае, не принимает Иисуса как Бога-Сына, оказываются как бы за пределами богочеловечества, а последнее становится значительно упрощённым, сильно ограниченным и сниженным – как по своему духовному богатству, так и по чистоте исповедуемых религиозных ценностей. С другой стороны, халкидонское вероопределение обладает особым конструктивным компонентом: оно не акцентирует внимание на Боге Святом Духе, Который осмысливается традиционными ветвями христианства неадекватно, т.е. как Третья ипостась Единого, а не как Бог-Отец.

Во-вторых, следует рассмотреть Афанасиевский символ веры, представленный св. Афанасием (293 – 373 гг. н.э.) – бывшим сначала диаконом, позднее патриархом Александрии, одним из последних Отцов ранней христианской церкви и Вселенских соборов, что позволит понять в свете прогрессивного христианства его содержание, совпадающие в нём с розамираизмом и противоречащие розамираизму аспекты и утверждения.

"Каждый, желающий быть блаженным, должен прежде всего иметь общую христианскую веру. Тот же, кто не сохраняет её неизменной и неподдельной, несомненно останется навеки потерянным.

Наша общая христианская вера в том, что мы поклоняемся единому Богу в Трёх Лицах и Трём Лицам в одном Божестве, и при этом не смешиваем лица и не разрываем Божественной Сущности.

Первое из них – Личность Отца, второе – Личность Сына и третье – Личность Святого Духа.

Но Отец, и Сын, и Святой Дух – одно Единое Божество, равноценное в славе и в вечном величии.

Таков Отец, таков Сын, и таков Святой Дух.

Не сотворён Отец, не сотворён Сын, и не сотворён Святой Дух.

Бесконечен Отец, бесконечен Сын, и бесконечен Святой Дух.

Отец вечен, Сын вечен, и Святой Дух вечен,

И не три вечных, а Один Вечный,

Также и не три несотворённых, и не три бесконечных,

А Один Несотворённый, и Один Бесконечный.

Также и Отец Всемогущий, Сын Всемогущий, и Святой Дух Всемогущий,

И так же не три всемогущих, а Один Всемогущий.

Так и Отец Бог, Сын Бог, и Святой Дух Бог, не три Бога, а Один Бог.

Так и Отец Господь, Сын Господь, и Святой Дух Господь, не три Господа, но Один Господь.

Ибо как требует того христианская истина, признаём каждое Лицо и Богом и Господом.

Также общая христианская вера препятствует нам называть трёх Богами или трёх Господами.

Отец не создан, не сотворён и не рождён.

Сын есть от Отца и только от Отца – не создан и не сотворён, но рождён.

Святой Дух есть от Отца и Сына – не создан, и не сотворён или рождён, но послан.

Поэтому один Отец, а не три Отца, один Сын, а не три Сына, один Святой Дух, а не три Святых Духа.

И из всех трёх Лиц ни один не первый, и ни один не последний, ни один не меньший, и ни один не больший, но все три Лица одинаково вечны и одинаково велики,

Чтобы во всем этом, как сказано, всем трём Лицам поклонялись как единому Божеству и в одном Божестве – всем трём Лицам.

Итак, кто хочет быть блажен, должен разуметь о трёх Лицах Божества.

Но для вечного блаженства необходимо твёрдо верить, что Господь наш Иисус Христос стал плотью.

В том истинная вера, чтобы верить, что наш Господь Иисус Христос, Сын Божий, одинаково как Бог, так и Человек.

Бог Он, как рождённый от Отца прежде начала времен, и Человек, как рождённый от матери в своё время.

Совершенный Бог и совершенный Человек с душою разумной в теле человеческом.

Равен Богу по Божественной природе и меньший Бога по человеческой природе.

И хотя Он Бог и Человек, но не два, а Один Христос.

Но как Он Один, то не Божественная природа изменилась на человеческую, но человеческая природа принята Богом.

Один Он есть, но не так, чтобы природы смешивались, но чтобы они образовали единство.

Ибо как разумная душа и тело образуют одного человека, так и человек и Бог образуют Одного Христа,

Который пострадал за наше спасение, сошёл в царство смерти, воскрес из мёртвых, вознёсся на Небо, воссел одесную Отца и вернётся судить живых и мёртвых.

В пришествие Его все люди воскреснут в своих телах и дадут отчёт в делах своих: кто добро творил, пойдут в жизнь вечную, кто зло творил, пойдут в огонь вечный.

Это наша общая христианская вера; кто не верит этому верно и твёрдо, не может быть блажен."

В данном символе веры также присутствует множество положений, которые разделяются также и розамираизмом, однако, вместе с этим, имеются моменты, прогрессивным христианством поддержанные быть не могущие. Так, говорится, что Бог всемогущ, тогда как это неверно; в Божестве, вместо Приснодевы-Матери Вселенной, указывается Святой Дух как третья ипостась; утверждается, что Сын происходит только от Отца, тогда как Он рождается в результате абсолютной и трансцендентной любви между Отцом и Матерью, т.е происходит от двух ипостасей, а не от одной; образ Иисуса Христа содержит в себе указание на сущность Христа как Бога-Сына, тогда как Он, Логос Шаданакара, является не воплощением Бога-Сына, а Его выражением; говорится, что у Бога ни одно из Лиц не является первым, хотя первым Лицом Единого есть Бог-Отец. Несмотря на то, что Афанасиевский символ веры разъясняет многие вопросы христианского вероисповедания вполне чётко, указанные недостатки не оказываются в нём нейтрализованными.

В-третьих, необходимым образом проанализируем столь известный ныне Никейский символ веры, принятый на Первом Никейском соборе в 325 г. н.э. и, позднее, в несколько усовершенствованной формулировке – она и будет здесь рассматриваться, – в которой уже отсутствовало анафематствование арианства и была расширена третья часть, на Первом Константинопольском соборе в 385 г. н.э. (именно этот символ веры обычно называют Никейским или Никео-Царьградским), и разберём некоторые важные религиозные аспекты его онтологии.

"Верую во единого Бога Отца Всемогущего, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого.

И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия единородного, от Отца рождённого прежде всех веков, Бога от Бога, Свет от Света, Бога истинного от Бога истинного, Рождённого, Несотворённого, Единосущного с Отцом, чрез Которого всё сотворено. Который ради нас, людей, и ради нашего спасения сошёл с небес. И воплотился от Святого Духа и Марии девы, и стал человеком. Был распят за нас при Понтии Пилате, пострадал и был погребён, и воскрес в третий день по Писаниям, и восшёл на небеса, и сидит одесную Отца. И опять придёт со славою судить живых и мёртвых, и Его царству не будет конца.

И в Духа Святого, Господа и Животворящего, от Отца и Сына Исходящего, вместе с Отцом и Сыном Поклоняемого и Славимого, Говорившего через пророков.

И во единую святую, соборную и апостольскую Церковь.

Исповедую единое Крещение во оставление грехов. Ожидаю воскресения мёртвых и жизни будущего века. Аминь."

В данном символе веры, несмотря на его структурированность, присутствуют те же недостатки, о которых было сказано ранее: утверждается всемогущество Единого; производится указание на Святой Дух как на третью ипостась Бога и на то, что Святой Дух исходит не только от Отца, но и от Сына (если понимать Святой Дух не как ипостась Троицы, а как божественную благодать, то соответствующее утверждение однозначно верно, однако в приведенном контексте речь идёт, очевидно, именно об ипостаси Господа, тогда как совершенно ясно, что было бы весьма ошибочным одностороннее утверждение, по которому Бог-Сын является источником Бога-Отца); утверждается единородность Иисуса Христа с Богом-Отцом (т.е. бытие Христа как единственного Сына Божьего), что некорректно; произведена ссылка на обряд крещения, который для духовного спасения не обязателен, а для представителей не христианских религий и вовсе может быть неприменим. С другой стороны, Никейский символ веры обладает преимуществом по сравнению с халкидонским вероисповеданием и Афанасиевским символом веры в том, что указывает на источник воплощения Иисуса Христа в нашем мире как на Святой Дух, а не на Бога-Отца, и в этом случае, из такого утверждения – ввиду раздельного осмысления Бога-Отца и Святого Духа, присутствующего в “традиционном” христианстве – легче прийти к выводу о том, что Христос был и есть не Богом-Сыном непосредственно, т.е. Его воплощением, а был и есть Его выражением.

В-четвёртых, разберём символ веры Тертуллиана (около 155 – около 220 гг. н.э.), полное имя – Тертуллиана Квинта Септимия Флоренса, священника, раннехристианского латиноязычного апологета и писателя.

"Вот правило или символ нашей веры. Мы исповедуем его всенародно. Мы веруем, что существует единый Бог, Творец мира, извлекший его из ничтожества Словом своим, рождённым прежде всех век.

Мы веруем, что Слово сие есть Сын Божий, многократно являвшийся патриархам под именем Бога, одушевлявший пророков, снисшедший наитием Бога Духа Святого в утробу девы Марии, воплотившийся и рождённый от неё; что Слово сие есть Господь наш Иисус Христос, проповедовавший новый закон и новое обетование царствия небесного.

Мы веруем, что Иисус Христос сотворил многие чудеса, был распят, в третий день после своей смерти воскрес; вознёсся на небо, где воссел одесную Отца своего; что Он вместо себя послал Духа Святого, дабы просвещать и руководить Церковь свою; что наконец Он придёт с великою славой даровать святым своим жизнь вечную и неизреченное блаженство, и осудить злых людей в огонь вечный, воскресив тела как наши, так и всех других людей."

Указанный символ веры является адекватным во многих своих утверждениях, в частности, говоря, что не Бог непосредственно являлся и является людям, но Сын Божий (т.е. Иисус Христос, выражающий Бога-Сына через Себя), и потому, полностью или в основном, именно через Христа люди имеют связь с Богом. Также важно отметить и то, что явления эти происходят “под именем Бога”, или, говоря иначе, поклоняясь Богу, люди поклоняются Ему через Христа, притом даже в том случае, если о Христе не знают – что говорит о направленности ко Христу, по меньшей мере, других монотеистических религий человечества, таких как иудаизм, ислам, зороастризм, сикхизм, бахаизм, высшие формы йоги и др. Кроме того, символ веры Тертуллиана подробно не разъясняет, какие именно ипостаси наличествуют в Пресвятой Троице, что само по себе ещё в данном случае не является его недостатком, т.к. может допускать различные интерпретации его содержания. Вместе с этим, невозможно согласиться с тем, что Христом придёт “осудить злых людей в огонь вечный”, что совершенно не согласуется со Христовой любовью – ибо не Христос осудит их, а люди сами осудят сами себя, поставив себя своими грехами в такое положение, когда их сердца будут закрыты для Бога и при котором Иисус не сможет их спасти.

В-пятых, следует рассмотреть символ веры Святителя Григория Неокесарийского Чудотворца (жившего приблизительно с 221 г. н.э. по 270 г. н.э.), принадлежащий времени до наступления эпохи Вселенских соборов.

“Един Бог, Отец Слова живого, Премудрости ипостасной и Силы и Образа вечного, совершенный Родитель Совершенного, Отец Сына Единородного.

Един Господь, единый от единого, Бог от Бога, Начертание и Образ Божества, Слово действенное, Премудрость, объемлющая состав всего, и зиждительная Сила всего сотворённого, истинный Сын истинного Отца, Невидимый Невидимого, и Нетленный Нетленного и Бессмертный Бессмертного и Вечный Вечного.

И един Дух Святой, от Бога имеющий бытие и через Сына явившийся (т.е. людям), Образ Сына, Совершенный Совершенного, Жизнь, Виновник живущих, (Источник святый), Святость, Податель освящения, в Нём же является Бог Отец, сущий над всем и во всём, и Бог Сын, Который через всё.

Троица совершенная, славою и вечностью и царством неразделяемая и неотчуждаемая.

Посему нет в Троице ничего ни сотворённого или служебного, ни привнесённого, как бы прежде не бывшего, потом же привзошедшего; ибо ни Отец никогда не был без Сына, ни Сын без Духа, но непреложна и неизменна – всегда та же Троица.”

Данный символ веры достаточно ясно разъясняет сущность Троицы, хотя и вносит в представления о Ней обычные для “традиционного” христианства заблуждения относительно разотождествления Бога-Отца и Бога-Святого Духа. Конструктивно обратить внимание ещё и на то, что применительно к Богу-Отцу Григорием Неокесарийским первично используется определение “Бог”, тогда как к Сыну Божьему, Иисусу Христу, первичным оказывается определение “Господь”; это в очередной раз подтверждает позиции Христова пророка и духовидца Д. Л. Андреева, высказанные в “Розе Мира”, о том, что Иисус есть не воплощение, а выражение Бога-Сына, а также их доказательство, осуществлённое нами в уже упоминавшихся “Очерках о розамираизме”. Имеет смысл обратить внимание на фразу о том, что Дух Святой “от Бога имеющий бытие”, из чего, очевидно, следует, что Святой Дух происходит от Бога-Отца – что совсем недалеко от истины, если учесть, что, с позиций прогрессивного христианства, Бог-Отец и Бог Святой Дух есть одна – Первая – ипостась Пресвятой Троицы.

В-шестых, важно обратить должное внимание на символ веры папы Римского Дионисия (около 260 г. н.э.), в котором он развенчивал распространённые и проповедуемые в то время заблуждения Савеллия и Дионисия, ученика Оригена и епископа Александрийского.

“Затем я должен обратиться к тем, кто разрушает, разделяет и разъединяет Монархию, самое почтенное учение Церкви Божией, на три отдельных силы и ипостаси и на три божества. В самом деле, я узнал, что некоторые, кто проповедует и учит у вас Божественному Слову, исповедуют это мнение. Они диаметрально противостоят, я сказал бы, мысли Савеллия. Он богохульствует, говоря, что Сын есть Отец и наоборот. Они же проповедуют в каком-то смысле трех богов, разделяя Святое единство на три Ипостаси, чуждые одна другой и полностью отделённые друг от друга. В самом деле, необходимо, чтобы Божественное Слово было соединено с Богом вселенной, и нужно, чтобы Святой Дух пребывал и обитал в Боге; впрочем, необходимо, чтобы Божественная Троица воссоединилась в Одно как в вершину, то есть во Всемогущего Бога вселенной. Учение безрассудного Маркиона, который разделяет и разрывает Монархию на три начала, есть дьявольское учение, а не учение истинных учеников Христа, которые привержены Учению Спасителя. Ибо эти ученики хорошо знают, что Троица была проповедана в Божественном Писании, но ни Ветхий, ни Новый Завет не исповедуют трёх богов.

Поэтому нельзя ни разделять восхитительное Божественное единство на три божества, ни посягать на достоинство и высшее величие Бога, используя слово «создавать» (говоря об отношении Отца к Сыну), но следует верить в Бога Отца Всемогущего и в Его Сына Иисуса Христа, и в Святого Духа: Слово соединено с Богом вселенной, ибо Он говорит: «Отец и Я – одно» (Ин 10, 30), а также «Я в Отце и Отец во Мне» (Ин 14, 10). Таким образом, Божественная Троица и святое исповедание Монархии останутся неприкосновенны.”

В-седьмых, рассмотрим ещё один символ веры – св. Иренея Лионского (140 или 160 – 200 гг. н.э.), мученика и епископа, создателя католической теологии и выдающегося теолога второго века н.э.

“Церковь хотя рассеяна по всей вселенной даже до концов земли, но приняла от апостолов и от учеников их веру в единого Бога Отца, Вседержителя, сотворившего небо и землю, и море, и всё, что в них,

И во единого Христа Иисуса, Сына Божия, воплотившегося для нашего спасения, и в Духа Святого, через пророков возвестившего всё домостроительство Божия и пришествие и рождение от Девы и страдание и воскресение из мёртвых и вознесение во плоти на небо возлюбленного Христа Иисуса Господа Нашего, а также явление Его с небес во славе Отчей, чтобы "возглавить всё" (Еф.1.10) и воскресить всякую плоть всего человечества, да перед Иисусом Христом, Господом Нашим и Богом, Спасом и Царём, по благоволению Отца невидимого, "преклониться всякое колено небесных и земных и преисподних, и всякий язык исповедает Ему" (Флп.2.10),

И сотворит Он праведный суд всех: духов злобы и ангелов, согрешивших и отпадших, а также нечестивых, неправедных, беззаконных и богохульных людей Он пошлёт в огонь вечный, напротив праведным и святым соблюдавшим заповеди Его и пребывшим в любви к Нему от начала или по раскаянии, дарует жизнь, подаст нетление и сотворит вечную славу.”

Разбираемый символ веры вполне содержателен и удобен, хотя, вместе с тем, он утверждает некоторые взгляды, с которыми некорректно соглашаться: во-первых, Иисус Христос называется Богом, что неверно, и, во-вторых, говорится о Его грозной каре во время праведного суда, что также неверно.

Несмотря на все преимущества указанных символов веры, они обладают теми или иными указанными недостатками, а также ещё одним: выбор какого-либо из них в ущерб остальным в состоянии привести к неадекватному и заангажированному отношению к такому выбору прогрессивного христианства со стороны многих и многих представителей других ветвей христианской религии. Из такой сложной ситуации существует один конструктивный и достаточно благодатный выход: выбор розамираизмом своего символа веры как немного усовершенствованной первоначальной и во многом универсальной концептуальной системы основных постулатов христианского вероучения – Апостольского символа веры, составленного христианами первых веков, который и будет сейчас представлен.

"Веруем в Единого Бога Отца Всемогущего, Творца неба и земли.

Веруем также в Иисуса Христа, Его Единородного Сына и Господа нашего, Который был зачат Духом Святым, рождён девой Марией, Который страдал во времена Понтия Пилата, был распят, умер и был погребён, сошёл в царство смерти, на третий день воскрес из мёртвых, вознёсся на Небо и воссел одесную Всемогущего Бога Отца, откуда вернётся судить живых и мёртвых.

Веруем также во Святого Духа, Святую Соборную Церковь, собрание святых, в прощение грехов, воскресение мёртвых и жизнь вечную."

С учётом розамираистского мировоззрения, прогрессивно-христианский символ веры может изначально звучать следующим образом:

"Веруем в Бога, Творца и зиждителя вселенной, Единого и Триединого одновременно, Который есмь любовь и Свет и бесконечное творчество и свобода и нет в Котором никакой тьмы.

Веруем в Бога-Отца, Первое Лицо Пресвятой Троицы, Который есмь также и Бог-Святой Дух.

Веруем в Приснодеву-Мать Вселенной, Второе Лицо Пресвятой Троицы, Божественную Женственность.

Веруем в Бога-Сына, Третье Лицо Пресвятой Троицы, Единородного и Единосущного Богу-Отцу и Приснодеве-Матери Логоса вселенной.

Веруем также в Иисуса Христа, живое выражение Бога-Сына, богорожденного Логоса и Спасителя нашего, Который был зачат Духом Святым, рождён девой Марией, Который страдал во времена Понтия Пилата, был распят, умер и был погребён, сошёл в царство смерти, на третий день воскрес из мёртвых и вознёсся на Небо, откуда вернётся ради спасения, истины и благодати всех существующих, живых и усопших.

Веруем также в Святую Соборную Церковь, в свободное дыхание Духа Божьего там, где Он хочет, в собрание святых, в богочеловечество, в прощение грехов, в воскресение мёртвых и в жизнь вечную".

Предложенный Прогрессивно-христианский (Розамираистский) символ веры есть символ веры сугубо предположительный и сейчас может использоваться для поддержания его всеми людьми, кто считает и чувствует его адекватность действительному христианскому вероучению.

Maxim,

г. Киев, написано – 26.06.2004 (последнее изменение – 02.06.2005)

 

 

 

Возвращение на заглавную страницу сайта