"Трансаналитическая психология"

Трансаналитическая психология

“…в чисто научных областях Роза Мира не утверждает ничего из того, в чём наука имеет право на отрицание. Налицо другое: о тех реальностях, которые утверждает Роза Мира, наука пока молчит. Но и это - явление недолговременное.”

(“Роза Мира”, Д. Л. Андреев)

Данная работа возникла как необходимое параллельное сопутствие “рефлексионной” концепции, изложенной в другом нашем труде – “Концептуализации духовного пути” (http://roza--mira.narod.ru/Our_works/Maxim_-_Konzeptualizaziya_duhovnogo_puti.htm), и реализует задачи её научного теоретического обоснования, дополнения и развития, расширения сфер её эпистемологического охвата и применения. Комплексное воздействие на содержание работы, среди научных источников, оказали ряд трудов и статей таких замечательных учёных-психологов, как К.-Г. Юнг, Г. Оллпорт, С. Гроф, философа Р. Моуди; свою роль сыграл хотя и спорный, но содержательный и, в определённом смысле, достаточно ценный труд биолога Л. Уотсона “Ошибка Ромео” (в интернете находится в сборнике К. Сельчёнка “Психология смерти и умирания” – http://www.aquarun.ru/arhiv/smert.zip), и другие источники. Несомненно также, что концептуальная ориентация учения “Розы Мира” Д. Л. Андреева (http://roza--mira.narod.ru/Andreev_D_L_-_Roza_Mira.htm) является для данной работы стержневой и определяющей, ибо последняя духовно и содержательно находится прежде всего в научном русле развивающегося духовного течения – родонизма (розамираизма).

Прежде всего, говоря о рефлексии конечной, наивысшей реализации психической и материальной реальности (т.е. о рефлексии Бога) как о том её отражении и отображении, которое представлено в личности человека, мы ориентировались ранее на уровень исключительно обобщённый, общепсихический, связанный с не конкретизированным, общефундаментальным субстратом процессов отражения/отображения. Вместе с тем, что является очевидным в сфере религиозных форм познания действительности, теперь становится всё более ясным и в свете современных научных открытий и изысканий; действительно, количество даже только фактического материала столь огромно, что лишь вполне ригидно настроенные учёные, оказавшиеся в рабстве собственных неверных установок, ложных предубеждений и необъективного скепсиса, могут отрицать эти открытия и изыскания или облекать их в формы весьма сомнительных объяснений и теорий, надуманность которых подчас поражает. Однако наука всё же постепенно освобождается от гнёта и предубеждений некорректных, неадекватных философский конструкций, создавая теперь более объективные и содержательные мировоззренческие системы, или же, что точнее, участвует в создании предпосылок для развития и утверждения таких систем. Парапсихология прошла сложный этап своего развития и становления, от почти полного её отрицания и осмеяния до утверждения в роли одной из весьма перспективных отраслей психологической науки; данные танатологии – от первых современных работ в этой области, принадлежащих авторству Р. Моуди (http://roza--mira.narod.ru/Biblioteka/Moudi_R_-_Zhizn_posle_zhizni.htm) и Э. Кюблер-Росс, продолжая результатами научной деятельности С. Грофа, Дж. Хэлифакс (http://roza--mira.narod.ru/Biblioteka/Grof_S__Helifaks_J_-_Chelovek_pered_lizom_smerti.htm), А. Ландсберга и Ч. Файе (http://omen.ru/script/face?id=10580), и до последних исследований С. Парниа и его коллег из Саутгемптонского госпиталя (http://www.compulenta.ru/2001/6/30/15110/ ; С. Михайлов, “Внутри столба мерцающего света”, http://anomalia.narod.ru/text6/506.htm) – всё более подтверждают факты продолжения существования человеческой личности после смерти физического тела; психофизиологический метод В. М. Бронникова, при использовании которого слепые дети и самые различные люди осваивают “прямое видение мозгом” без помощи физического зрения, исследования и разработки других учёных значительно расширяют представления о возможностях человека; открытие Г. Барром особого электродинамического поля, связанного с живыми организмами, и создание приборов по его регистрации и изучению, исследования российских учёных т.н. биоплазмы, и другие открытия и научные изыскания постепенно изменяют парадигму познаний о человеческом существе с точки зрения биологии; этот список можно продолжать, но вряд ли в этом в пределах данной работы есть смысл. Всё более очевидно, что многие традиционные научные представления нуждаются либо в серьёзном дополнении, либо в коррекции, либо вообще в замене, и лишь многие приверженцы достаточно (к сожалению) устоявшейся в науке материалистической философии до сих пор отказываются признавать явные факты, создавая для их научного, а на самом деле – псевдонаучного (ибо в основе объяснений оказывается не необходимая науке беспристрастность, а некоторые ригидные убеждения ряда учёных) объяснения громоздкие и далёкие от действительной объективности, ошибочные ментальные конструкции.

В любом случае, ограничиваться лишь концептуализацией процессов и явлений, имеющих место только или в основном в сфере физического субстрата при рассмотрении вопросов о духовном и личностном развитии, вообще – психических содержаний и феноменов, в нашем случае более не следует. Необходимо поднять очень важный, но ещё мало кем сформулированный как действительно чрезвычайно актуальный и жизненно необходимый для дальнейшего и полноценного развития психологии в частности и науки в целом, вопрос о содержании и характере целостной связи физической материальности и других видов материальных субстратов, о сущности возникающей в этих связях детерминации явлений и процессов. Проблема очень сложна, прежде всего ввиду недостаточности имеющихся в распоряжении научного аппарата сведений, однако её разрешение необходимо, ибо в противном случае развитие науки, в том числе и психологии, очень серьёзно тормозится, ограничивается навязываемой материалистической философией плоскостностью, а большинство происходящих явлений, исследуемых наукой, оказываются понятыми либо недостаточно, либо, в большей или меньшей степени, неверно, и колоссальнейший пласт действительности оказывается почти за пределами научного познания. Разумеется, на этот счёт возможны многие бесплодные спекуляции и даже столь известное шарлатанство, посему в данной сфере, чтобы уберечься от ошибочных выводов, необходима осторожность и взвешенность подхода – что, впрочем, ни в коем случае не должно пониматься как полный скепсис или некоторая заранее присутствующая материалистически ориентированная установка, субъективно весьма пагубно влияющая на многие процессы дальнейшего познания ряда областей действительности. Не скепсис и не плоскостный, ограниченный, а главное – бездуховный, столь хорошо известный исторически, материализм должны быть участниками таких процессов познания, но максимально беспристрастный, объективный и при этом не ограниченный иллюзиями некоторых мировоззрений, теперь уже явственно не выдерживающих критики, научный подход.

Данная работа ориентирована на такое понимание психических состояний и процессов, которые – многие или все – осмысливаются как проявления и/или источники явлений, имеющих место на других уровнях существования материи, в том числе тех, которое образуют целостный, но не только физический, организм человека. Явления реинкарнационной ретроспекции, полномасштабного и дальнего регрессивного гипноза, “медиумических путешествий”, речитативной и ещё более ответной ксеноглоссии, и ряда других феноменов психической реальности связаны именно с теми материальными носителями информации, которые включены, прежде всего, не в физические, но другие материальные пласты существования человеческого организма, жизнедеятельность которых происходит за пределами физического тела, не прекращаясь также и после его смерти; однако при многих обстоятельствах такая информация из не физического субстрата своего хранения и развития, благодаря интегративным и целостным межуровневым связям и детерминациям психической и разноматериальной организации человека, проникает, иногда интенсивно, в мозг физического тела, что на психическом уровне может определяться и/или сопровождаться её осознанием. В сфере психического такие проникновения – либо их актуализация, если они уже запечатлелись на уровне нервных связей мозга ранее – реализуются, в частности, в форме непосредственных сознательных воспоминаний о предсуществованиях субъекта или “путешествий некоторой части Я” в те или иные области физической или иной действительности с возможным описанием этих областей, даже труднодоступных или, казалось бы, совсем физически недоступных, либо опосредованно в форме бессознательных сообщений об указанных предсуществованиях или иных явлениях вне физического тела, имеющих место при некоторых формах гипнотической регрессии и других формах получения информации у испытуемого под гипнозом. Явления речитативной и ответной ксеноглоссии, а также ряд других психических феноменов обладают аналогичным объяснением. В результате для современной психологии, как минимум – для многих её областей, оказывается необходимым переосмысление множества психологических ментальных конструкций и объяснений, созданных ранее, ибо ныне становится всё более очевидной либо их гносеологическая неполнота, либо же неадекватность или надуманность. В сущности, в противном случае, объективных и качественных, охватывающих вширь и достающих вглубь пояснений многих психологических явлений либо не будет создано, либо они станут поражать своей громоздкостью и ущербностью, которые окажутся в свою очередь детерминированными теми или иными утверждёнными ошибочными постулатами и “когнитивной пустотой” в некоторых, подчас очень важных, сферах действительности. Для науки следствием таких явлений оказывается либо заключение себя в карцерные рамки необъективного скепсиса, диктуемого влиянием тех или иных ограниченных философских концепций (например, диалектического материализма), либо огульное погружение в оккультное шарлатанство; разумеется, что каждый из таких и подобных путей являются для хода научного познания, как и для человечества в целом, как минимум вредоносным и уводящем в сторону от истины.

Мы убеждены в том, что иноматериальные составляющие человеческого организма являются совершенно материальными, как это следует даже из самого их названия – “иноматериальные”, хотя субстратом этих составляющих является и не физическая материальность (вопрос об онтологически духовном, т.е. не материальном, будет поднят в данной работе позднее). Однако признание того, что эти компоненты человеческого организма являются материальными, имеет ряд важных эпистемологических следствий: во-первых, их, как и связанные с ними феномены, возможно изучать научно, т.к. они уже не оказываются сугубо абстрактными и метафизическими гносеологическими объектами, во-вторых – многие противоречия в ходе борьбы идеалистической и материалистической философий, растянувшейся на несколько тысячелетий, оказываются снятыми, ибо лишаются смысла, и, в третьих, встаёт актуальный вопрос дальнейшего развития научного аппарата, в том числе психологического – создание более совершенных мировоззренческих конструкций, на которые следует опираться учёным в процессе научного поиска, и которые, собственно, будут не тормозить движение этого поиска (что часто явственно имеет место ныне), но только способствовать ему, делать его более эффективным. Подробный разбор поставленных проблем выходит за рамки этой работы, однако сейчас мы могли бы предположить, что сущность новой научной парадигмы, новой мировоззренческой системы могла бы быть условно отражена выражениями “смежный процессуализм”, “целостная системность связей”, “трансфизическо-физический каузальный реализм”; она нашла бы своё проявление в том, что во множестве физических процессов и явлений, применительно к нашему рассмотрению – связанных с человеком и человеческими массами, определялись бы трансфизические процессы и явления. При этом речь не идёт о неких абстрактных предположениях и спекуляциях, но именно об объективной доказательной системе научного поиска и объяснения. На данный момент говорить о многих подробностях этих физико-трансфизических связей ещё совершенно затруднительно, но всё большие доказательства таких наук, как психология, физика, биология и пр., свидетельствуют о нахождении фактического материала, подтверждающего их существование.

Впрочем, было бы наивно говорить о том, что для науки, столь длительное время основывавшейся в своём развитии и бытии на ограниченной материалистической доктрине, “впитавшей” её в “плоть и кровь”, будет легко переосмыслить множество своих достижений и способов познания действительности, что перевернёт представления о мире и месте человека в нём едва ли не с ног на голову, причём как для большинства самих учёных, так и для миллионов людей планеты, взгляды которых оказываются детерминированными научным аппаратом и его изысканиями.

В подобных прорывах познания, носящих как эволюционный, так и революционный характер, необходима особенная внимательность и тщательность, максимальная объективность – в перестройке своих “ментальных карт” познания мира, в том числе и в развенчании многих утверждений, сделанных наукой на своих прежних этапах существования и развития.

К психологии это же относится напрямую, ибо она познаёт самого человека, характер его сущности, его психику, душу – очевидно, один из самых загадочных и труднопонимаемых объектов исследования, который фактически невозможно “пощупать” и до сих пор имеется возможность более или менее объективно изучать его разве что по внешним проявлениям психического. В процессе своей происходящей трансформации научная психология должна будет усовершенствовать многие представления, изменить множество утверждений, формулировок и трактовок. Серьёзные изменения ожидают и понятийно-категориальный аппарат психологической науки, развитие затронет очень многие его содержания; этой проблемы мы коснёмся подробнее несколько ниже.

Настало время для создания более усовершенствованного психологического направления, которое, в общем, не только не шло бы вразрез с объективными достижениями других психологических направлений, но конструктивно и ценно дополняло бы их тем, что ввиду указанных выше причин упускают они, а также более адекватно переосмысливало бы многие утверждения, постулаты и “ментальные карты” научно-когнитивного освоения действительности. Так, на основании сущности этого нового, указанного выше, научного мировоззрения, в сфере психологии наибольшие аналогии, или предвосхищения, нового психологического направления можно найти в аналитической психологии, гуманистической психологии и парапсихологии, и ещё более в трансперсональной психологии. Однако это указанное новое направление, во-первых, основывается далеко не только на юнгианстве, парапсихологии, различных направлениях гуманистической психологи – гештальт-терапии, личностно-центрированном подходе, экзистенциально-гуманистической школе, психосинтезе, на трансперсональной психологии, но обладает тенденцией к охвату и усовершенствованию (если это необходимо) всего накопленного психологией объективного материала, а, во-вторых, отнюдь не сводится к сумме тех своих элементов, которые известны как концептуальные содержания существовавших доныне психологических направлений. В результате рождается психология нового времени, психология новой эпохи – трансаналитическая психология, призванная реализовать эффективное поступательное развитие психологической науки и её отраслей на основе более прогрессивного и адекватного действительности, в сравнении с прошлыми этапами научного развития и существования, мировоззрения, максимально объективного, корректного и свободного от ограниченности.

Изменённое понимание человеческого организма основательнейшим образом дополняет и корректирует сложившиеся представления о психике. Последняя, как известно, понимается как особая способность многих биологически развитых организмов отражать окружающую реальность, производимая на основе работы нервной системы, и формирующая образ окружающей действительности. Трансаналитическая психология корректирует это определение; теперь представления о психике разделяются в зависимости от того, идёт ли речь об отражательной функции физического тела или обо всём трансматериальном организме человека (метаорганизме), или о какой-то из его компонент. Психика всего целостного человеческого организма – метаорганизма – представляет из себя способность отражать и отображать окружающую субъекта действительность, тогда как субстратом этой способности являются различные материальные уровни существования этого организма или их особые структуры, специально и особенно связанные с реализацией данной способности (при рассмотрении физического уровня речь может идти, например, о полушариях головного мозга, подкорковых мозговых структурах, спинном мозге и т.п.). С этой точки зрения, любой или почти любой психический феномен, процесс, явление приобретают более сложный характер, ибо их синхроничная реализация имеет место на различных уровнях существования организма субъекта, т.е. в метаорганизме, а не только протекает исключительно в пределах физиологии физического тела (прежде всего, в его нервной системе).

Какова причинность этих процессов, т.е. какие из них являются первичными и “запускают” другие, или же, другими словами, процессы каких уровней определяют развёртывание процессов на других ? Вопрос очень сложен и в будущем, очевидно, придётся рассматривать психические (т.е. психические вообще, а не только психические, относящиеся к физическому уровню метаорганизма) явления по отдельности, а затем, на основе получаемых фактических результатов, формировать представления о закономерностях. На данный момент возможно сделать следующие выводы. Во-первых, в некоторых случаях первичными процессами, оказывающими начальное во времени и определяющее воздействие, являются процессы на одних уровнях, в иных – на других, посему и стержневой ход детерминации процессов может носить разнонаправленный характер. Например, в том случае, когда в спокойно и конструктивно работающем научном коллективе один из сотрудников по причине неловкого действия портит результаты работы другого сотрудника, результатом чего является возникновение у последнего раздражённости от произошедшего, состояние которой передаётся на различные уровни его психического организма, речь идёт о детерминации с физического уровня на более “высокие”. В другом случае, когда развивается способность ответной ксеноглоссии или реинкарнационная ретроспекция, информация, получаемая за счёт этих функций, проникает и/или утверждается из не физических компонентов метаорганизма субъекта на уровень его физической организации, и в этом случае стержневая детерминация носит обратный ход, т.е. с более “высоких” уровней, или одного из них, на физический. Вместе с этим, в первом случае также могла иметь место передача интенций и сведений с более “высоких” уровней на более “низкие”, приведшая к такому следствию, как порча результатов работы и эмоциональное раздражение человека; иначе говоря, любое действие, происходящее на физическом или некотором другом уровне, может оказываться детерминированным такой причинно-следственной связью, исток которой был заложен на более “высоких” уровнях этого же субъекта и определялся, в свою очередь, теми или иными событиями, совершёнными субъектом или же совершившимися по отношению к нему. Закон причинно-следственной связи действует и в этом случае, притом охватывает все существующие уровни организации материи, в том числе и в пределах всего разноматериального организма субъекта и его – такой же транссубстратной – психики. Многие научные открытия и изыскания, в частности теория квантового поля, лишь в очередной раз доказывают всеохватность материальной причинности; при этом разумеется, речь не идёт об отсутствии какой бы то ни было свободы (о ней будет подробнее сказано ниже), но говорится о такой взаимозависимости, которая охватывает все уровни материальной организации, а также все их части и элементы. К психике – как определённой развитой способности отражения окружающей действительности, коррелирующей с закономерностями последней – это тоже относится напрямую.

Очевидно также и то, что соответствующие процессы любой детерминационной направленности совершенно не протекают независимо от процессов, имеющих противоположный причинный ход, т.е., так или иначе, воздействуют друг на друга. Вообще, процессы, происходящие на одних уровнях организма, а последний представляет из себя тесно взаимосвязанную систему, синхронично отображаются на других. Таким образом, (относительно) целостный организм и его психическая организация представляют из себя достаточно сложную и разносторонне действующую систему, части которой, как одной материальности, так и различных, воздействуют друг на друга. Это обнаруживается как в процессуальности системы в общем, так и на отдельных её уровнях, как в синхроничности реализации в ней тех или иных явлений, так и в её прямых и разнонаправленных детерминационных направлениях, причём последние, связанные с некоторой своей общей основой, могут активно реализовываться как в одно и то же время, так и с той или иной временной разницей.

Уже учитывая отражающий характер психики, следует обратить внимание, что психические феномены представляют из себя как бы изображения реальных объектов, спроецированных на некоторый внутренний (субъективный) “экран”, т.е., по сути, на структуры субстрата его психики. Однако структуры материальны, на каком бы уровне организма они не находились, на физическом или другом; тем самым, психика перестаёт быть некоей абстракцией, ибо каждый из процессов и явлений, отображённых на внутреннем “экране”, является материальным; и потому любая мысль, любое чувство, эмоциональное состояние – материальны. Психика и её материальный субстрат, точнее – организация таких субстратов, составляют единство, ибо составляющие психической активности материальны и отражаются на уровне субстрата психики, а многие материальные явления этого субстрата охватываются психикой. Тем самым и психическая, и материальная организация разноматериального организма оказываются пребывающими в единстве не только в сфере содержания каждого из уровней по отдельности, уровней и их содержаний между собой, но и психики и материи в целом. При этом, конечно же, следует иметь в виду, что любая форма какой-либо из вышеуказанных связей может носить не обязательно выраженный или непосредственный характер; во многих случаях она может быть латентной или сильно изменённой, ибо оказывается подвергнутой многим воздействиям. Важно подчеркнуть, что некий субъект может воздействовать на психическое как посредством материального субстрата последнего, так и наоборот, т.е. на этот субстрат через сферу психического, или – посредством воздействия такого же рода – сначала на этот субстрат, а через него – на окружающую его материальность. Собственно, такие, казалось бы, непохожие друг на друга события, как передвижение некоторого предмета рукой или посредством психокинеза, обладает одной и той же природой и не несут в себе ничего “сверхестественного”, ибо опираются на реально существующие законы действительности.

Таким образом, мировоззренческая ориентация трансаналитической психологии самым серьёзным образом отличается от философской доктрины материализма, которая утверждает независимость существования материи от сознания. На самом же деле обнаруживается, что материя и сознание (точнее – психика) существуют зависимы друг от друга, причём эта зависимость носит взаимообразующий характер, ибо каждая из сторон детерминирует существование другой.

В призме изменившейся рефлексии необходимо коснуться вопроса о свободе воли, рассмотреть также ряд основных психических феноменов, как-то память, внимание, восприятие, осмысление, ощущение, сознание, разобрать сущность архетипов и осмыслить некоторое другие явления.

Итак, прежде всего, что представляет из себя свобода, т.е. свобода воли или свобода выбора, и существует ли такая у человека ? Свободу как таковую имеет смысл определить как возможность реализации желаемого и нейтрализации не желаемого, а также как возможность выбора из нескольких альтернатив желаемой. Аналогично этому определению, свобода воли или свобода выбора, присутствующая у конкретного субъекта, заключается в наличных у него вышеуказанных возможностях. Однако не является ли свобода воли, свобода выбора лишь фикцией, и существует ли реальная возможность выбора в действительности ? На самом деле, учитывая повсеместное присутствие в мире и в любом его сегменте причинно-следственной связи, в этом можно с полным правом усомниться; действительно, оказывается, что у любого психического (т.е. психического вообще, вне зависимости от того, идёт речь о физической психике, не физической психике или метапсихике в целом) акта, у любого события была своя предыстория, свои детерминанты, а посему причиной любого выбора человека оказывается не свобода воли, но совокупность этих причин, детерминирующих реализацию “свободного” выбора. В этом случае оказывается, что свобода воли как будто бы является лишь пустой абстракцией, не соотносимой с реальностью, и любой, казалось бы, свободный поступок или выбор превращается лишь в следствие некоторых факторов, ему предшествовавших, определивших этот выбор или поступок. Однако может ли такое быть на самом деле ? Именно здесь мы и подходим к разбору того вопроса о существовании духа, который был указан несколько выше. В том случае, если наше познание откажется принимать его существование, отказавшись от идеи духа, высшего Я, индивидуальной монады, которую на языке психологии корректно будет определить как конечную самосущную (т.е. саму являющуюся субъектом) реализацию индивидуальной психической реальности, связанной с каждым отдельным субъектом, то любое существо, в том числе и человеческое, окажется совершенно лишённым какой бы то ни было свободы, ибо как система, существующая и функционирующая на материальных уровнях, будет представлять в своей активности и действиях лишь следствие тех или иных предшествовавших им причин и производимых ныне и ранее на эту систему воздействий. В этом случае система не обладает свободой воли или свободой выбора, ибо ею правит абсолютный детерминизм.

В ином, противоположном случае, который имеет под собой субъективные доказательства, однако вполне достоверные и на которые имеет смысл ориентироваться, считая их адекватными и достаточными, подтверждаемыми ипсативным характером восприятия субъектом своей свободы (“я могу избрать это, но могу и другое”, “такова моя воля, но я могу сознательно её изменить” и т.п.) и субъективной природой непосредственного познания психических актов (которые гносеологически открыты “в себе” не для учёного-исследователя из внешнего объективного мира, но для самого субъекта), включая их высшую форму – самосознание, – с каждым субъектом, т.е. со всем его разноматериальным организмом, связана его конечная самосущная реализация индивидуальной психической реальности, и именно она наделяет субъекта таким качеством, как свобода выбора, свобода воли, иначе говоря – делает его в определённых пределах свободным. Объясняется это тем, что монада, имеющая неизвестную нам пока духовную природу, обладает некоторой первичностью по отношению к материи, не подвергается известным нам закономерностям причинно-следственной связи либо же они имеют по отношению к монаде некий особый характер, также малопонятный либо вообще трансцендентный. Именно конечная самосущная реализация индивидуальной психической реальности оказывается источником свободы, которой обладает субъект и которая реализовывается в его психике; именно она определяет, собственно, саму психическую индивидуальность и субъективность, обязательно наличествующие в психике. В результате обнаруживается, что объектом психического оказывается объективная действительность, предметом – те или иные её содержания, само психическое представляет из себя актуализированную индивидуальность метаорганизма, а субъектом психического, равно как и субъективной свободы, является конечная самосущная реализация индивидуальной психической реальности. Осуществление этой свободы различно у разных субъектов, притом такие различия носят как типологический, так и индивидуальный характер. Так, уровень свободы – охват и объём сферы возможностей реализовать желаемое и нейтрализовать нежелаемое, широта могущих быть реализованными возможностей, а также степень сложности/лёгкости их реализации – различен, к примеру, как у человека и разных видов животных (у первого её намного больше, чем у вторых), так и у разных людей (а также, очевидно, у разных животных одного и того же вида). Данная зависимость заключается в выраженности связи между материальной организацией субъекта и его конечной самосущной реализацией индивидуальной психической реальности; чем эта связь более выражена, тем большей свободой обладает субъект, что проявляется в его психике и метаорганизме.

Теперь следует, под изменённым углом осмысления психических процессов и явлений, обратиться к определениям ряда основных психических феноменов, первым из которых будет память. Последняя понимается в традиционной общей психологии как психическое сохранение, хранение, восстановление и забывание информации, как вся совокупность соответствующих процессов; в трансаналитической психологии, говоря о памяти, понимается совокупность процессов, обеспечивающих сохранение, хранение, восстановление и забывания информации, реализующихся на всех уровнях метаорганизма субъекта, а также передачу информации с одного материального уровня-носителя информации этого целостного организма на другой. Тем самым, восстановление информации в сознании субъекта, связанное с её проникновением в сферу нервного субстрата и закрепление на нём (на уровне создания активных, “проработанных” каналов прохождения нервных импульсов), даже и не относящееся непосредственно к имеющемуся у субъекта окружению физического мира и его наличной жизни в нём, в ряде случаев объясняется именно проникающей информацией с других материальных уровней метаорганизма. Объяснение таких явлений может идти по двум направлениям: с одной стороны, имеет смысл допустить, что такое психическое содержание передаётся в сферу физического субстрата психики, закрепляется там на бессознательном уровне, а уже затем становится достоянием сознания субъекта, тогда как с другой – что соответствующая передача с более “высоких” уровней происходит в сферу физического субстрата психики и сопровождается немедленным осознанием этих психических содержаний.

В призме нового понимания определение внимания практически не меняется – оно так же понимается как концентрация сознания, деятельности, психических процессов на некоем объекте (реальном или идеальном) или совокупности объектов, предмете, участке действительности, образе, идее и т.д.

Восприятие в психологии традиционно понимается как формирование целостного образа предмета, явления, ситуации и т.п., основанное на чувственно доступных пространственных и временных связях и отношениях. Трансаналитическая психология добавляет к этому следующее: формируемый восприятием образ напрямую зависит от определённой актуализации тех или иных материальных уровней метаорганизма, каждый из которых, как уже было сказано, является субстратом некоторого психического пласта. Таким образом, от этой актуализации зависит, что окажется реально воспринимаемым, а что будет пребывать в сфере неосознаваемого, в том числе и в особо далёких от сознания её областях - как трансцендентное и находящееся за гранями эмпирического восприятия. При этом, конечно же, особенности и характеристики каждого из материальных уровней целостного организма тоже необходимым образом учитываются, ибо для каждого конкретного психического проявления, связанного с их субстратным материальным уровнем, данные особенности и характеристики несут одно из решающих и определяющих значений. Так, к примеру, физический субстрат психического не позволяет (или может не позволять) воспринимать микроорганизмы без специальной аппаратуры, ибо для этого когнитивно ограничен – если только некоторые функциональные возможности актуализированных других материальных уровней метаорганизма, обеспечивающих функционирование психической сферы, или какого-то из них, не смогут реализовать такое восприятие. С точки зрения нового психологического подхода к пониманию психического, не оказывается кардинально необъяснимым или противоречащим общим теоретическим положениям этого подхода существование т.н. “экстрасенсорных” и вообще парапсихологических, а также трансперсональных феноменов, которые осмысливаются как реализация некоторых функций психики, в том числе когнитивных, и возможностей того или иного – или тех или иных – из её материальных субстратных уровней, т.е. материальных тел метаорганизма.

В существовавшей доныне общей психологии ощущение определялось как формирование фрагментарных образов о тех или иных объектах и явлениях действительности в процессе взаимодействия с ними; теперь это понимание обогащается тем, что указанное формирование фрагментарных образов может реализовываться в психике в связи с процессами, происходящими на различных материальных уровнях целостного организма, причём с возможной передачей субстратного и психического существований ощущения с одного уровня этого организма на другой. Вообще, подобная межуровневая синхронизация, с точки зрения трансаналитической психологии, является обычным и закономерным явлением в бытии психической и разноматериальной сфер субъекта (которые, как уже было указано, пребывают в единстве), что применимо ко всем или к большинству психических феноменов.

Теперь необходимо рассмотреть такое сложное психическое явление, как сознание, а, следовательно, и основанное на его деятельности мышление. Сознание традиционно осмысливается в психологии как построение и бытие сложного психического образа мира, которым обладает субъект и в котором не только выраженно выделяются реально существующие объекты, но и отношения между ними, причём этот образ обладает такими качествами, как интенциональность, т.е. направленность на некоторый объект (или объекты), активность, способность к рефлексии – в значении самонаблюдения и самопознания, мотивационно-ценностный характер (иногда ещё называемый “пристрастностью”), возможность реализации деятельности (обладающей, помимо направленности на объект, также мотивом и целью), различной степенью ясности, которую можно понимать как достаточную чёткость сформированного образа мира или какого-либо его сегмента. Трансаналитическая психология добавляет к этому следующее: так как материальным субстратом сознания является не только физическое тело, но и другие материальные “теловые” системы, его характеристики и качества могут носить куда более разнообразный характер, даже и несколько отличающийся от тех, которые известны и обычно изучаются психологией. В частности, как показывает ряд исследований субъективных состояний людей, переживших клиническую смерть и тех, кто в ситуациях возможной физической гибели или умирания находился в пограничных состояниях сознания, качества сознания, обычная связь которого с физическим телом нарушена или прервана, могут заметно изменяться; в числе прочих изменений в таких случаях присутствует выраженное повышение сознательной ясности, что поясняется изменением субстратного содержания психики субъекта в целом и его сознания в частности. Говоря иначе, в указанных ситуациях физический субстрат психического утрачивает по отношению к последнему своё формирующее и поддерживающее значение, а соответствующее функциональное значение каких-то других или какого-то другого из них возрастает.

Уже указанное выше единство психического и материального изменяет понимание проблемы о первичности материи или духа. Если в прежних, как правило материалистических, школах психологии эта проблема решалась в пользу материи, и психика понималась как особая способность отражения окружающей действительности, возникающая у высокоорганизованной материи, то сейчас решение дилеммы видится иным, которое корректно обозначить термином “относительный панпсихизм”. От полного панпсихизма – философского и психологического осмысления действительности как одушевлённой, т.е. наделённой психикой, – он отличается тем, что не каждый объект природы или культуры воспринимается как одушевлённый, однако категория объектов, обладающих психикой, связанной со своим физическим материальным субстратом (помимо других уровней, т.к. существование у организма психики, связанной исключительно с физической материей, по всей видимости, невозможно), значительно расширяется, ибо осмысление психического теперь не ограничивается только лишь формированием образа мира, производимым на основе физической материи и соответствующей части метаорганизма. Для дальнейшего разграничения, вся психика любого целостного разноматериального организма будет называться метапсихикой, а соответствующие материальные системы (организмы) – одушевлёнными; тот же психический уровень, который существует на основе физической материи, будет называться физической психикой. Однако, следует сразу же отметить, что у тех организмов, физическая психика которых входит составной частью в метапсихику, на данный момент полноценно эпистемологически разделить одно от другого и проанализировать их по отдельности ещё очень затруднительно, однако в некоторых областях психологии (прежде всего, трансперсональной) относительно серьёзные исследования в этой области уже ведутся на протяжении нескольких десятилетий и определённый фактический материал накапливается всё в большей степени, так что, вероятно, уже не очень далёкое будущее принесёт многие ответы на соответствующие вопросы, в том числе сможет на содержательном уровне провести вышеуказанное когнитивное аналитическое разделение.

Трансаналитическая психология, в общем – не касаясь трансфизических уровней её формирования, существования и развития, – принимает концепцию происхождения физической психики известного советского учёного и психолога А. Н. Леонтьева, однако, что касается метапсихического даже только в отношении известных сейчас биологии живых существ, проводит коррекции. Как известно, традиционная психология утверждала, что психики у растений, простейших и микроорганизмов не существует – и была права, коль скоро вопрос ограничивался уровнем физической психики, ибо нервной системы у них действительно не существует. Однако, учитывая всё большее количество фактов, ясно свидетельствующих о бытии метапсихики, а также указанный принцип единства психики и материи, необходимо признать одушевлёнными и растения, и простейшие, и микробы (что касается внеклеточных форм существования жизни – вирусов, – то сейчас, на основании гносеологической разрежённости, если не пустоты в соответствующих сферах, говорить что-либо о существовании или не существовании у этих метаорганизмов метапсихики ещё, несомненно, рано, хотя, вполне возможно, ею обладают и они); действительно, даже не имея, ввиду недоразвитости и эволюционной примитивности своей физической материальной организации – физической психики, они, точнее – их метаорганизмы, являются носителями метапсихики. Одним из первых фактов, подтверждающих это, можно считать открытие биоплазмы и некоторых особых полевых структур, связанных с биологически живой организацией материи, будь-то человек, животное или растение, что указывает на существование следующих за физическим уровней материальной организации метаорганизма у всех живых существ и, тем самым, учитывая вышеуказанный принцип единства материи и психики, говорит об одушевлённости этих существ.

Сущность относительного панпсихизма, полностью разделяющего принцип единства материи и психики, всё-таки не считает любой материальный объект одушевлённым – собственно, эта “относительность” и находит здесь своё выражение. Пояснение этого заключается в том, что некоторый объект может являться частью более значительного организма и сам по себе не обладать метапсихикой, однако входить в состав организма, ею обладающей, или же, наоборот, представлять из себя совокупность более мелких (мета)организмов, связанных с метапсихикой, сумма которых не приводит к появлению отдельного нового метаорганизма. Что касается первого варианта, то, например, конечность животного, рассматриваемая по отдельности от всего его организма, психикой не обладает, однако входит как составляющая часть в этот организм и участвует в его психическом бытии; как пример ко второму можно указать на возможную ситуацию наполнения стакана с водой огромным количеством микроорганизмов – разумеется, стакан с водой при этом, в известном смысле, одушевлённым не станет. Конечно, это не абсолютное правило, ибо объединение одушевлённых объектов может свидетельствовать и о существовании более значительного и массивного (мета)организма; психология пока лишь только приближается к познанию таких метаорганизмов, прежде всего в сфере изучения коллективного сознания, коллективного бессознательного, архетипов, массовой психологии, психологии толпы и т.п. Вместе с тем, более подробные и ясные ответы на соответствующие вопросы возникнут, вероятно, лишь в будущем, ибо лишь будущее науки сможет последовательно научно доказать, какие объекты действительности, даже не и не органического происхождения, обладают психикой, а какие – нет, и лишь оказываются частью более значительных, в том числе глобальных, одушевлённых систем.

Тем самым, мировоззренческие установки и положения трансаналитической психологии к философии материализма не относятся, и тем более по той причине, что данное психологическое направление признаёт действительность бытия духа, как универсального (Бога), так и индивидуального (монады). Юнгианство и трансперсональная психология предоставили, в целом, достаточные доказательства для того, чтобы принять в научной психологии идею существования Бога (например, как самосущную, конечную и спроецированную реализацию универсальной психической реальности), как бы Он ни осмысливался и ни воспринимался, однако обсуждению этого вопроса наша работа не посвящена и посему останавливаться на нём подробнее мы не станем. Вообще, принцип единства материи и психики уже кардинально идёт вразрез с положениями материализма о доминанте материи над психикой, ибо принцип трансаналитической психологии, утверждая отсутствие однозначных приматов одного над другим, говорит именно об их взаимозависимости и взаимодетерминируемости. Важно обратить внимание на следующее очень важное замечание: дух и психика совершенно не отождествляются, ибо психика составляет с материей единство и не существует независимо от неё, тогда как дух не материален, являясь трансцендентным, может существовать от материи независимо и оказывает на неё формирующее воздействие. Трансаналитическая психология однозначно не признаёт дух вторичным по отношению к материи, а в соотношении материи и психики утверждает единство последних. Что касается местонахождения детерминационных источников существования и развития различных уровней метаорганизма и метапсихики, то они признаются существующими на всех уровнях их бытия, помимо иных, т.е. внешних источников, а более определяющие и решающие из них имеют тенденцию пребывать на более “высоких” уровнях (по отношению к традиционно известному биологическому уровню существованию метаорганизмов, который часто является самым “нижним”, т.е. материально самым плотным); однако при этом каузальные факторы, связанные с каждым из уровней, не теряют своё значение – “в угоду” факторам более высоких уровней, – но обязательно учитываются. Поясняется это, прежде всего, тем, что и метаорганизм (как и физический организм), и метапсихика (как и физическая психика) обладают определёнными, хотя и различными в разных случаях, но присутствующими целостностью и единством, и потому детерминационные потоки реализуются в разных и противоположных направлениях, хотя и обладают обычно тенденцией (часто латентной для осознания не вполне развитым сознанием) двигаться с более “верхних” уровней на более “низкие”.

Совершенно очевидно, что физическое тело является лишь наиболее временным уровнем существования метаорганизма и что другие его уровни существуют не только во время, но и до и после бытия физического уровня его существования; тем самым, аналогичное относится и к взаимоотношениям физической психики и метапсихики. Содержания уровней взаимодействуют между собой, поэтому в результате содержание метапсихики, а также физической психики, обогащающейся, в частности, от других уровней метапсихики (помимо своего собственного – физического, в том числе его генетического наполнения), оказывается практически всегда чрезвычайно богатым, хотя многие её компоненты могут и не являться актуализованными. Ряд парапсихологических феноменов объясняется именно этим, однако в более корректном и содержательном осмыслении нуждаются и многие другие – если не все – психические явления и процессы. Воздействие процессов и явлений различных не физических уровней метаорганизма на физический и различных не физических уровней метапсихики на физическую не только сказывается на последних (физическом теле и физической психике), но нередко и формирует их. Впрочем, детерминационные процессы носят и обратный характер, тем более, что и метаорганизм, и его метапсихика, каждый из них в отдельности и оба вместе между собой, представляют – относительное – единство и целостность; относительность эта проявляется в том, что указанные только что свойства количественно и качественно отличаются у разных субъектов, как типологически различных (к примеру, растения и животного), так и схожих (как-то животных разных типов), и типологически однородных (например, разных людей). Качественность, о которой сейчас идёт речь, показывает особенности психических процессов и явлений, участвующих в объединении метапсихики (а отсюда – и метаорганизма), в частности – сознания, мышления, памяти, восприятия, воображения, ощущений и т.д., тогда как количественность указывает на интенсивностные параметры этих особенностей. В результате обнаруживается, что указанные выше единство и целостность обладают у различных субъектов различными особенностями: и качественными, связанными с разнообразием форм “физической” жизни и собственно психического, и количественными, показывающими большую или меньшую степень относительной разобщённости процессов и явлений, присутствующих в метапсихике и метаорганизме, или же, наоборот, целостности и единства.

Такие известные традиционной общей психологии психические явления, как темперамент и характер, также дополняются новым пониманием, а именно тем, что они находятся в связи с особенностями метаорганизма и метапсихики, более того – являются их определённым выражением; это значит, что не только лишь физические факторы (внутрибиологического характера и средового воздействия) детерминируют темперамент и характер субъекта, но и факторы трансфизического характера, в основном, связанные с бытием соответствующих уровней метаорганизма; впрочем, и указанные выше физические факторы обычно и как правило не оказываются исключительно физическими –по изначальному причинному и функциональному происхождению, что обосновывается и следует из концепции относительного панпсихизма.

Несколько иное, чем в аналитической психологии, понимание охватывает и архетипы коллективного бессознательного; при этом трансаналитической психологией могут быть выделены и архетипы других содержательностей, например архетипы общепсихического, охватывающие не только содержания сферы подсознания, но и сознания и надсознания (сверхсознания) – однако в данном случае мы будем вести речь именно об общесложившемся понимании архетипов. Обычно последние осмысливались на основе определений К.-Г. Юнга, писавшего о них, в частности, в “Психологии бессознательного” (отрывки в интернете – http://www.philosophy.ru/library/jung/pers_super.html): “Первичные образы – это древнейшие и наиболее общие формы представлений человечества. Они равным образом представляют из себя как чувства, – так и мысль; они даже имеют нечто подобное собственной, самостоятельной жизни, вроде жизни частичных душ,..” “Как представляется, архетипы – это не только отпечатки постоянно повторяющихся типичных опытов, но и вместе с тем они эмпирически выступают как силы или тенденции к повторению тех же самых опытов”. Теперь же архетипы коллективного бессознательного, связанного с древними, в филогенетическом аспекте, и потому наиболее общими формами человеческого эмпирического опыта – ибо возможны и иные концептуально-содержательные наполнения термина “архетип” – понимаются как присутствующие в метапсихике или на каких-то отдельных её уровнях базисные психические тенденции, отражающие тот или иной закреплённый эмпирический опыт, и выражающие эти тенденции образы, причём и тенденции и образы могут находиться в более или менее латентном или актуализированном состоянии. Тем самым, корректно говорить о том, что на всём уровне метапсихики вообще и физической психики в частности архетипы (в указанном значении) являются психическими основами тенденций, у которых часто могут оказываться значительные психические обще- и индивидуально-эволюционные надстройки. Архетипы вместе с индивидуальным более широким и сложным опытом метапсихики (т.е. не только “прижизненным” опытом физической психики, но вообще) включаются в образование того эмпирического, богатого, развивающегося психологического и духовного содержания, которым обладает практически каждый субъект и компоненты которого базально склонны вступать друг с другом в тесный контакт, что может оказывать на человека самое различное воздействие – от актуализации и усиления внутрисубъектных и субъект-объектных антагонизмов и реализации разрушительной конфликтности или психологического “умирания” (регрессивного танатиозного самоуничтожения) до достижения самоактуализированного экстатического состояния психической целостности и единства внутри себя и с мировой действительностью, вызванного эффективным стремлением приблизиться к конечной реализации всеобщей психической реальности, спроецированной в действительность (т.е., выражаясь на языке религии, к Богу). Несомненно, что любые подобные результаты не происходят случайно, но детерминируются каузально-следственными связями, причинами которых оказываются различные субъекты, прежде всего – монада, а также, в числе других, сама метапсихика как субъект, и объективно происходящие процессы и явления; впрочем, последнее разделение причинной сферы на область субъектов и процессов-явлений является условным, т.к. последние, исходя из мировоззрения относительного панпсихизма, являются следствием или выражением существования тех или иных субъектов.

В контексте нового понимания имеет смысл расширить понимание архетипов; здесь мы рассмотрим лишь наиболее значимые из них в контексте нового понимания. Так, анима, понимаемая трансаналитической психологией как психическая (т.е. не исключительно бессознательная, в отличие от взглядов на архетипы у К.-Г. Юнга) женская сторона любого существа, представляет из себя отражение и выражение некоей женственной (т.е. субъективно человечески определяемой таким образом) тенденции, присутствующей как в метапсихике, так и во Вселенной вообще, и обладающей мириадами проявлений и трансформаций; аналогичное объяснение относится и к анимусу – психической мужской стороне любого существа. Понимание архетипа персоны – социальной роли человека, воплощающей адаптацию глубинных и высших пластов личности к социальной действительности, в которую она включена, детерминируется и развивается из общественных ожиданий и обучения, происходящего в раннем возрасте и на протяжении физической жизни – дополняется тем значением, что теперь он оказывается связанным, как и любые другие архетипы, с причинно-следственными процессами и тенденциями метаорганизма и метапсихики, оказывающими воздействие на его возникновение, развитие и существование. Несколько схоже и объяснение архетипа мудреца, в котором персонифицируются жизненные мудрость и зрелость, также осуществляющиеся в связи с вышеуказанными процессами. Архетип тени, в котором запечатлена бессознательная противоположность сознательно утверждаемых субъектом ценностных и морально-нравственных позиций и установок, значительным образом детерминируется некоторыми психическими содержаниями, в том числе теми, о которых будет сказано ниже как о перинатальных явлениях синдрома “выхода”, и, в основном, до своей успешной интеграции личностью, является причиной и следствием личностной разрозненности и часто деструктивной личностной противоречивости. Архетип самости, представляющий из себя воплощение гармонии и целостности личности, центр индивидуации (совмещения в трансцендентной области четырёх основных психических функций: рациональных мышления и чувства и иррациональных ощущения и интуиции), также является следствием и проявлением интегративных процессов, происходящих в метапсихике в связи со стремлением к достижению самосущной конечной реализации всеобщей психической реальности (Бога) и самосущной конечной реализации индивидуальной психической реальности (монады, а затем Бога, из Которого она происходит), преодолению эготичности, некоторой разрозненности, отделённости по отношению к монаде, её метаорганизму и метапсихике, прежде всего, бытия физического уровня существования последних, – процессов, стремящихся реализовать в пределах метапсихики и метаорганизма, а также в отношениях между ними и окружающей действительностью, действительные целостность и единство. Вообще, подобные процессы играют в сфере психического одну из важнейших и определяющих ролей, что будет, очевидно, значительно обстоятельнее и подробнее исследовано трансаналитической психологией в будущем. И, наконец, самый важный для личностного и духовного развития субъекта архетип – архетип Бога, понимаемый как конечная и спроецированная вовне (что происходит чаще всего) и/или внутрь реализация общей психической реальности. Данный архетип, более чем какой-либо другой, выражает не только высшие тенденции развития метапсихики, но дух субъекта (монаду), “надстоящий” над метаорганизмом, и Бога как Божественную Личность, как Абсолютную Реальность, как Солнце Мира, в котором нет разделения на субъективное и объективное, ибо они полностью едины и отождествлены. Данная тенденция, проводимая через архетип Бога и находящаяся в тесном сплаве с соответствующими “трансцендирующими” содержаниями личного психического опыта субъекта, является стержнем любого благотворного и конструктивного духовного и личностного развития и совершенствования. (Подробнее об этом возможно прочитать в другой нашей работе – “Концептуализации духовного пути”.)

Новый психологический подход утверждает о различной степени соотносимости и выразимости объективного мира и его субъективного образа на каждом уровне существования метаорганизма и метапсихики, причём на более “высоких” уровнях она является более высокой, и наоборот. Тем самым, более “нижние” урони метаорганизма менее “психичны”, чем более “высокие”, менее динамичны и гибки, их образ объективной действительности менее адекватен образу, формируемому на более “высоких” уровнях метаорганизма. На высшем личностном уровне – на уровне индивидуального духа (монады) – объективная и субъективная реальность слиты в единстве, между ними отсутствует противопоставление или граница, т.е., иначе говоря, на онтологически духовном уровне реализуется полное сопоставление и единение индивидуально объективного и индивидуально субъективного. Абсолютное единение всего субъективного и объективного бытия, имеющего место во вселенной, т.е. во всём сущем, реализуется Богом; Бог есть одновременно изначальный и конечный субъект и объект всего бытия, всего мироздания, всей Вселенной, а бытие (в общем), исходит, соответственно, из Него и зиждется на Нём же. Именно Бог, как Абсолютная Реальность, является конечной трансцендентной областью бытия, где обретает своё абсолютное завершение соединение субъективного и объективного, индивидуального и всеобщего, где конечная реализация индивидуальной психической и материальной реальности соединяется с конечной реализацией всеобщей психической и материальной реальности. Из этого следует относительность понимания монады как именно конечной реализации индивидуальной психической реальности, т.к., во-первых, последняя может развиваться и совершенствоваться, из-за чего будет изменяться духовное содержание её “конечности”, а, во-вторых, что самое важное, для неё самой Бог предстаёт как реальность конечная и абсолютная, в результате чего именно Его следует понимать как самосущную безотносительно абсолютную и конечную (точнее, бесконечную) реализацию всякой и любой психической реальности.

Многие известные различным религиозным и религиозно-философским течениям парапсихологические и “трансцендирующие” феномены, а также исследования “посмертного опыта”, ОВС (опыта внетелесного существования), переживаний в связи с ЛСД- и ДПТ-терапией (а также с некоторыми другими веществами вместо них, например – псилоцибином), проведенные рядом известных учёных, в том числе Р. Моуди, С. Грофом, Э. Кюблер-Росс, Дж. Хэлифакс и др., обнаруживают, с точки зрения трансаналитической психологии, следующее пояснение: в некоторых случаях и при определённых обстоятельствах у субъекта оказываются актуализированными (и в результате осознанными и сохранёнными в доступных сознанию областях памяти) психические содержания, возникающие или содержащиеся на различных не физических субстратных уровнях его метаорганизма. Впоследствии человек часто сталкивается с проблемой сложности описательного и пояснительного выражения этих состояний, т.к. они значительным образом могут не соответствовать известным терминологическим и вообще языковым системам, в которых слово, как знак и символ, опосредует многие хорошо известные обществу процессы психической деятельности и активности, но именно по этой причине может превращаться также в когнитивный барьер, как для самого субъекта, так и для окружающего его социума, ибо по отношению к содержаниям не физической психики и не физической материи известная обществу вторичная сигнальная система – язык – подчас оказывается неподходящим или ограниченным средством познания и передачи соответствующих сведений. Аберрации человеческого сознания, в виде иллюзий восприятия, пристрастного осмысления, давления неадекватных действительности установок и т.п., обнаруживаются как частый или даже обычный спутник подобных “трансцендирующих” феноменов, притом они возможны – и обычно происходят – как в процессе получения соответствующего необычного опыта, так и (очевидно, ещё значительнее) впоследствии, когда он вспоминается и осмысливается. Аберрации могут носить и внесознательный характер, определяясь, видимо, факторами недостаточной развитости или проработанности соответствующих психических и (мета)материально-организационных воспринимающих компонентов и структур. Актуализированная доступность последних может резко возрастать во время клинической смерти, при которой метаорганизм начинает покидать свой физический уровень существования и тем самым переводить связь сферы сознания с физического на следующий, более “высокий” уровень. Вообще, подобная зависимость – определённая, в большей или меньшей степени выраженная концентрация актуализированного психического на нижнем субстратном уровне метаорганизма (или на его нижних субстратных уровнях, что также возможно) – является, очевидно, по отношению к проблематике биологического (равно как и иного) существования, одной из доминирующих, хотя и не абсолютных, действующих закономерностей, которая, вместе с тем, необходимо сочетается с уже оговоренным превалированием и доминирующей направленностью детерминационных межуровневых процессов в метаорганизме и метапсихике по типу “сверху вниз”, являющихся, по сути, волнами нисходящей каузальной и функциональной синхронизации.

В некоторых или многих отношениях схожими чертами и характеристиками с явлением получаемого “трансцендирующего” опыта во время клинической смерти обладают т.н. “медиумические” путешествия, экстремальные состояния воспринимаемой опасности, связанные с повышенной угрозой для физического существования субъекта, и некоторые изменённые состояния сознания, возникающие, например, под воздействием ЛСД, что достаточно качественно изучено, в особенности, С. Грофом, К. Гроф, М. Элиаде, Дж. Хэлифакс, и другими учёными. Первые явления характеризуются сознательным или бессознательным выводом за пределы метаорганизма одной из его оболочек, которая может беспрепятственно направляться на различные расстояния в те или иные области физической действительности, сообщая – ввиду непрерывности её связи с метаорганизмом – о них обычно достоверную информацию. Во вторых случаях происходит нечто схожее с опытом действительного физического или клинического умирания, при котором метаорганизм, как уже было сказано, начинает терять связь со своим физическим телом в процессе усиливающейся процессуальной десинхронизации между последним и другими уровнями метаорганизма, причём эта десинхронизации носит не действительный, т.е. органический характер, а характер “фальсифицированный”, ограниченно-функциональный (ибо при действительной десинхронизации наступила бы биологическая смерть физического тела); такой опыт имеет смысл объяснить, очевидно, на основе реализации некоторых “рефлекторных” тенденций, происходящих на организменном и психологическом уровнях, которые смещают актуализированный материальный субстрат сознания с физического на более “высокий” уровень и позволяют, тем самым, в процессе “фальстарта смерти” получать считающийся необычным среди большинства людей опыт. Последний, впрочем, склонен подвергаться аберрациям из-за всех указанных выше причин – языковых ограничений при выражении полученного опыта, ошибок сознательного и ограничений внесознательного характера.

Ещё больше аберраций оказываются связанными с психологическими содержаниями психоделических сеансов, основанных обычно (в лабораторных условиях) на вводимых 100-200 (или больше) микрограммах диэтиламида лизергиновой кислоты (ЛСД), или иногда больших дозах дипропилтриптамина (ДПТ), также позволяющих людям получать определённый “трансцендирующий” опыт, в ряде моментов содержательно схожий с психическими явлениями “соприкосновения со смертью”, будь-то клиническая смерть или экстремальная ситуация с высокой степенью опасности для физической жизни субъекта. При этом, говоря о получаемом субъектами опыте некоторого смещения сознательного в сферу более “высоких” субстратных уровней метаорганизма, наибольший уровень аберраций оказывается сопряжённым именно с психоделическими сеансами, а наименьший – с ситуациями действительной клинической смерти; поясняется это, прежде всего, тем фактом, что более мощная связь с физическим уровнем метаорганизма приводит к неполноте смещения актуализированного психического с этого уровня на более “высокие” и следующей отсюда большей степени аберрированности получаемого психического материала и опыта.

Сам соответствующий опыт часто оказывается сплавом действительно “трансцендирующего” психического материала с актуализацией тех или иных содержаний бессознательного, в том числе его архетипического компонента, а также работы воображения и схематизирующей и оформляющей опыт через вторую сигнальную систему деятельности сознания. Ситуация в смысле своего объяснения и понимания усложняется ещё и тем, что само бессознательное часто – хотя, как правило, и в искажённом виде – является носителем некоторых психический содержаний, связанных с не физическими уровнями метаорганизма; в некоторых случаях и архетипы оказываются носителями “трансцендирующего” психического материала. Факт пребывания этих не физических содержаний в бессознательной, а не в сознательной сфере объясняется тем, что на “земном” уровне человеческого существования сознание – и психически, и материально-субстратно – значительным образом основано на сфере физического, т.е. физической психики и физического тела; однако метапсихика едина, и потому информация с более “высоких” её уровней достигает “нижних”, посему эти содержания оказываются находящимися в сфере бессознательного. Последнее состоит из подсознания, объемлющего относительно примитивные досознательные и значительно вытесненные прежде сознательные содержания; предсознания, примыкающего к бессознательной сфере только частично, частично же (хотя и в меньшей степени) входящего в сферу сознания, и охватывающего незначительно вытесненные – как относящиеся к бывшим до того актуализированными в сфере сознания, так и пребывавшим в сфере подсознания, но потерявшим в последнем характер значительного вытеснения – и без особенного труда могущие быть осознанными (в том числе в форме извлечения забытой информации из памяти) психические содержания; и надсознания, или сверхсознания, в которое входят содержания “высоких” уровней метапсихики, однако которые, в связи с неподготовленностью развития сознания, ещё не могут быть осознаны и обычно лишь слабо проникают в сознательную сферу человека в состояниях религиозного экстаза, творческого вдохновения, катарсических переживаний, сильной неэгоистичной любви и т.п. Вместе с этим, в любом случае, при полноценном и полномасштабном развитии сферы сознательного, она со временем охватывает и предсознание, и подсознание, и надсознание, которые при этом, как неосознаваемые области психики, временно или навсегда – в зависимости от длительности их охвата сознанием – прекращают своё существование.

Заметно расширить сферу сознания в психике позволяют не только психоаналитические методики и ещё больше йога, разнообразные психологические и духовные методы и направления, но реализация этого возможна ещё и природно – потрясающее по силе и масштабам расширение сознания для многих людей происходит уже сразу после разъединения или ослабления связи метаорганизма с его физическим уровнем. Ряд клинически умерших и затем реаниматологически “воскрешённых” человеческих субъектов, получивших такой опыт, сумели рассказать – что, в частности, прекрасно и очень содержательно изложили в своих работах Р. Моуди и Э. Кюблер-Росс – о значительно отличающемся от общеизвестного состоянии сознания, связанном, очевидно, с таким состоянием психики, при котором пропорция между сознательным и бессознательным, по отношению к обычно присутствующим “земным” характеристикам у живущих людей, заметно изменяется в пользу сознательного, охватывающего теперь многое из того, что ранее оказывалось в сфере бессознательного. Эти описания подтверждают движение психодуховного развития личности, о которым говорилось нами в “Концептуализации духовно пути”, ведущее к обретению субъектом целостного состояния своей личности, т.е. действительной, а не относительной, имеющей место всегда или практически всегда, целостности своего “я”, своей психики, своей личности; состоянии, при котором единство метапсихики вообще и физической психики в частности носит уже не относительный, но действительный, полноценный характер.

Трансаналитическая психология обладает своей точкой зрения и на смысл и значение получения и воздействия перинатальных (околородовых) психических содержаний, получаемых субъектом во время местонахождения в утробе матери. Исследователями – О. Ранком, а позднее намного более детально С. Грофом – отлично и, очевидно, корректно изложены стадии перинатального существования; не конкретизируя, скажем лишь в общих чертах, что состояние зародыша в матке, развивающегося в ней до предродовых рефлексов и начала родов, схоже с чувством полного растворения в окружающей действительности, счастья, закладывает основы чувств единства со вселенной – тех самых, которые один из известнейших представителей диспозициональной психологии Г. Оллпорт в своё время совершенно верно определил как религиозные. Впоследствии, вместе с началом предродовых схваток, у плода появляются связанные с соответствующим синдромом “выхода” чувства, сначала беспокойства и тревоги, а затем страха, ужаса, стремление сопротивляться и бороться ради того, чтобы не покидать уютную матку, что закладывает мощные психологические основы будущих стремлений к насилию, жестокости, сексуальным извращениям. Последняя стадия родов – выход из родовой трубы – переживается как очищающая трансформация, как выход из боли и темноты к освобождающему свету. Тем самым, учитывая положения о существовании метаорганизма и метапсихики, а также принцип единства материи и психики и принцип междууровневой синхронизации, возникает следующее дополнительное пояснение перинатальных процессов и явлений: стадия “единения с миром” зародыша свидетельствует о реальных процессах выраженной организационной и структурной целостности с окружающей действительностью, охватывающих метаорганизм или, скорее, его отдельные – все “нижние” – уровни, причём у последних связь с более высокими материальными уровнями метаорганизма, или, во всяком случае, самыми ближайшими из них, в это время является весьма и достаточно актуализированной. Психически это выражается состоянием счастья, гармонии, единства с миром. Впоследствии, в связи с завершением этой стадии, наступает стадия синдрома “выхода”, связанная с покиданием уютного и благотворного места существования и выходом в неизвестность – вовне, во внешний мир. Завершается перинатальный процесс переживанием покидания давления маточной трубы и выходом в свет, освобождающей трансформацией.

В результате перинатальный опыт, включённый в сферу бессознательного, в том числе существующий в сфере архетипических пластов психики, оказывает мощное воздействие на психологию субъекта в процессе, как минимум, его физической жизни. Однако, в связи с причинно-следственной связью, в пределах которой постоянно существует метаорганизм и его отдельные уровни, характер перинатальных процессов и переживаний у разных субъектов отличается, как отличается и актуализация соответствующих психических пластов в процессе самого физического существования субъекта. Так, высокая степень актуализации переживаний синдрома “выхода” в состоянии привести к появлению очередного маньяка-извращенца или властителя-тирана, тогда как высокая степень актуализации состояния “единения с миром” может создать нового святого духовного лидера или пророка. Характер перинатальных переживаний закладывает определённый базис дальнейшего формирования личности, однако впоследствии возможны актуализации, в сущности, переживаний обоего рода, что зависит от событийной жизненной конкретики, причинно-следственной связи, воздействия окружающих источников и сознательности самого субъекта; соответственно этому и развитие конкретной личности может быть самым различным.

Перинатальный опыт не есть нечто всеопределяющее, ибо он сам, в частности, включён в общий метапсихический опыт метаорганизма и особенности последнего, он взаимодействует с различными сведениями, которые поступают с разных уровней метаорганизма. В результате такие околородовые переживания обогащают опытный “багаж” субъекта, делают его физическую, как наиболее кратковременную (учитывая длительность жизни физического тела), психическую сферу более богатой, позволяют актуализировать те или иные содержания, существующие на более “высоких” уровнях метаорганизма в процессе физической жизни. Последняя причина имеет особое значение для “земного” существования субъекта, ибо играет очень значимую и важную роль для существования и развития метапсихики на физическом уровне. Описанные выше типы ситуаций получения “трансцендирующего” опыта, как-то “посмертный опыт”, психоделический опыт, опыт внетелесного существования и др., активно пересекаются с перинатальным опытом, ибо актуализируют аналогичные или схожие источники более “высоких”, по сравнению с физическим, уровней метаорганизма. Это подтверждается как схожестью у людей агонизирующего страха и ужаса смерти перед возможностью физической кончины и психическими содержаниями синдрома “выхода” у рождающихся детей, так и переживаний людей, получивших “посмертный опыт”, связанный с клинической смертью или возможной гибелью, с переживаниями плода на этапе его существования на стадии “очищающей трансформации” и/или на стадии “единства с миром”; тем самым, трансаналитическая психология делает здесь вывод о том, что оба типа психических состояний являются в действительности степенями актуализации на уровне физической психики некоторых психических содержаний метапсихики. Тем самым, состояния предсмертного или перинатального ужаса объясняются актуализированным чувством и переживанием опасности разъединения физического уровня метаорганизма и метапсихики с остальными, только в случае приближения родов субъект испытывает эти состояния по причине происходящего (и, возможно, ожидаемого) мощного ослабления, воспринимаемого как разъединение, разрыв целостности между указанными только что физическими уровнями и всем метаорганизмом и метапсихикой в пользу актуализированного физического, эготичного, разъединённого существования, а в случае надвигающейся физической смерти – по аналогичной причине, но связанной уже с разрывом связи между физическим уровнем, с одной стороны, и метаорганизмом и метапсихикой, с другой, окончательно в пользу последних. Тем самым, если бы по каким-то причинам удалось достичь реализации таких процессов, при которых полноценный вход в физический слой существования проходил для метаорганизма и метапсихики без эготично-разрозненного разрыва целостности и отделения своего физического уровня от себя, сопровождающегося преимущественной концентрацией психического на этом уровне, т.е. такая целостность смогла сохраняться, человечество смогло бы оказаться почти или фактически лишённым не только навязчивого и депрессивно гнетущего, практически непреодолимого страха смерти, но и эгоистичности и жестокости своих представителей. Вместо этого особенной специальной актуализации подверглись бы состояния “единения с миром”, насыщающие актуализированное психическое благотворными содержаниями и соответствующим образом облагораживающие человеческую деятельность и культуру.

Давая такое пояснение перинатальных переживаний, мы отнюдь не хотим нивелировать факт страха, возникающий у младенца из-за ожидания разрыва связи с матерью, с привычной, удобной и счастливой средой; вместо этого мы даём другие – не просто дополнительные, но более сущностные и менее поверхностные пояснения происходящего.

Итак, трансаналитическая психология ставит своими задачами такое объективное, детальное и содержательное изучение психического, при котором оно оказывается состоящим из различных уровней или пластов, связанных с различными уровнями метаорганизма, причём эти пласты находится во взаимозависимых отношениях и взаимовлияют друг на друга. Такое новое психологическое направление стремится к познанию, определению и концептуальному разграничению (т.е. созданию полноценных, развёрнутых и детализированных “ментальных карт”) трансфизических источников, субъектов и объектов, влияющих на физическую психику в частности и на метапсихику вообще, стремится к изучению характера воздействия каждого такого источника, метапсихики тех метаорганизмов, которые не объемлются физическим уровнем организации материи, особенностей каузальных связей и функциональных зависимостей в пределах метапсихики, к развитию более совершенных, целостных и прогрессивных методов и методик личностного и психологического развития и психокоррекции, к дальнейшему конструктивному, объективному и продуктивному продвижению научной и практической психологии, полноценно идущей в ногу со временем или даже несколько опережая его.

Завершить работу, в которой заложены основы трансаналитической психологии – науки, которую имеет смысл называть также метапсихологией, – и будущего научного изучения того, что ранее оказывалось почти невозможным, хотелось бы замечательными и подходящими здесь словами Д. Л. Андреева из “Розы Мира”.

“Правда, иногда имеют место явления, которые субъективно могут казаться нарушениями законов природы "высшими силами". Это называют чудом. Но там, где такие явления действительно совершаются, а не оказываются аберрациями, там происходит вовсе не нарушение естественных законов "произволом" высших сил, а проявление этих сил через ряд других законов, нам ещё неясных.”

(“Роза Мира”, Д. Л. Андреев)

Maxim,

г. Киев, написано – 04.10.2003 (последнее изменение – 26.01.2005)

Возвращение на заглавную страницу сайта