Материалы конференции, посвященной Даниилу Андрееву.
15 ноября 2001 года Обществом ревнителей русской философии была проведена конференция, посвящённая 95-летию со дня рождения русского мыслителя Д. Андреева.
(Материалы ряда выступлений публикуются в авторской редакции)

М. В. Смагина

Комментарии к работе Даниила Андреева
«Роза мира».
Связь с русской религиозно-философской традицией

Фигура Д. Андреева достаточно, спорна, но единственное, что можно отметить – ее нельзя трактовать однозначно. Это касается как его личности, это же относится к его творчеству. Одни боготворят Даниила Андреева, считают его пророком XX века, почти основателем новой мировой религии (против чего сам он резко возражал), другие относятся весьма скептически.

При рассмотрении творчества Даниила Андреева раскрывается многогранность его личности. Чтобы понять его, необходимо дорасти до определенного уровня, и обладать определенной формой мышления. Но оригинальность мысли остается, вне всякого сомнения.

Творчество Андреева сложно ассоциировать с чем-то. Можно также сказать, что сама его концепция паранаучная («околонаучная»), но с другой стороны также можно отметить вполне философское обоснование его теории. Границы его таланта достаточно прозрачны: поэзия и история, религия и философия, философия и политика, социология и культурология, культурологи и мистика  – все выстраивается в единый концептуальный ряд.

Концепция, выстроенная автором «Розы Мира», не является систематизацией чужих знаний. Она опирается по признанию автора, на его собственный духовный и мистический опыт. Сам автор, по собственному его признанию, писал и мета – исторический трактат, и поэтический ансамбль, и мистерию, используя введение в круг привычных культурных представлений ряда поворотных образов и идей.

Но в данной ситуации, как мне кажется, вовсе не обязательно проводить полную аналогию между мистическим и религиозным. Более того, можно сказать, что Даниил Андреев продолжает традицию русского философствования, в частности, традицию, пришедшею из русского Просвещения, которая дает возможность реализации собственного духовно-мистического опыта и сосуществования веры и знания в едином познавательном процессе.

Сама возможность рационального мышления человека воспринималась в ту эпоху как наиболее полная манифестация человеческой сущности, как страстная уверенность в рациональной структуре реальности и способности человека к ее разумному изменению, как право выступать от имени истины и справедливости. Но, как пишет П. Тиллих, «рационализм и мистицизм не противоречат друг другу, как думают некоторые. И в греческой, и в современной культуре рационализм рождался из мистицизма. Рационализм развивался из мистического опыта «внутреннего света» или «внутренней правды», переживаемого каждым человеком».

В основе свойственной Просвещению уверенности в особых правах человека как существа разумного, в конечном счете, лежало мистическое ощущение причастности человека к Богу, который является причиной и источником разумного устройства мира. Поэтому свойственная некоторым философским направлениям той эпохи интерпретация веры в терминах разума, в сущности, не посягала на мистическое содержание веры как личной встречи человека с Богом. С другой стороны, главным занятием теологии эпохи Просвещения было рационалистическое доказательство существования Бога, которое являлось манифестацией рациональных способностей человека и, в конечном счете, способствовало отделению Бога от мира и от человека и секуляризации жизни. В тех условиях вера и разум заново определили сферы своей компетенции.

В новой постановке проблемы веры можно отметить следующие особенности: во-первых, проблема сущности и смысла веры перешла из сферы теологии в сферу философии. Во-вторых, вера могла также пониматься в более широком смысле, как фундаментальная установка человека в его отношении к миру. Именно сосуществования веры и разума, как двух определяющих начал, дает возможность построить новую, достаточно оригинальную концепцию, с одной стороны. С другой стороны можно отнести творчество Даниила Андреева, в разряд философского знания. Условно в концепции Даниила Андреева можно выделить две основных составляющих: трансфизику и метаисторию.

Сердцевиной трансфизической системы Даниила Андреева являются представления о многослойности мироздания, согласно которому каждый такой слой обладает своей особой материальностью и своим количеством пространственных и временных координат.

Слой, в котором живем мы, с тремя пространственными и одной временной координатой, в системе Даниила Андреева называется Энрофом. Даниил Андреев подчеркивает, что все эти представления — лишь очень тусклое отображение реального положения вещей: насколько вообще возможно выразить трансфизические понятия посредством нашего языка. (Источником всех необычных названий также служит мистический, трансфизический опыт автора концепции:

«Нет, я из книг их не беру.
Они подсказаны перу
Златыми снами.
Они — оттуда,
где звенят
Миры других координат,
Соседних с нами».)

В его метакосмосе все связано между собой: С каждым «небесным телом» Энрофа (Земля, Луна, Юпитер, Солнце, звезды и планеты других систем и галактик) связана система восходящих и нисходящих (в духовном смысле) слоев-миров.

Согласно Андрееву, в мироздании нет ничего неодушевленного и неодухотворенного. Брамфатура  – назвал Андреев сложное переплетение разных слоев земной жизни, где идет борьба светлых и демонических сил, описание которой он позднее даст в своих произведениях. Каждая брамфатура (совокупность таких слоев каждого «небесного тела»), каждая элементарная частица (микробрамфатура) обладает своим эквивалентом сознания, носителем которого является духовная единица — либо сотворенная, либо рожденная Богом, называемая монадой. Все брамфатуры связаны между собою духовными и трансфизическими связями.

Переход души из слоя в слой осуществляется, как правило, в результате трансформы, т.е. перехода центра сознания в тело, соответствующее материальности данного слоя. Одно из главных, — если не самое главное — измерений трансфизического космоса — это измерение Добра и Зла. Поэтому в самой брамфатуре Земли условно можно выделить три основные системы миров: миры восходящего ряда, миры нисходящего ряда и слой, связанный с Энрофом, — мир нашего земного человечества.

Высшие миры Шаданакара (брамфатура, связанная с планетой Земля, называется Шаданакар)— обитель Планетарного Логоса (первой и основной монады брамфатуры Земли) и Приснодевы Матери; тут же находится прародина демиургов и Идеальных Соборных душ сверхнародов, и пребывает Синклит Человечества.

Второй составляющей концепции Даниила Андреева наряду с трансфизикой, является метаистория. Это «лежащая пока вне поля зрения науки, вне ее интересов и ее методологии совокупность процессов, протекающих в тех слоях инобытия, которые, будучи погружены в другие потоки времени и в другие виды пространства, просвечивают иногда сквозь процесс, воспринимаемый нами как история. Эти потусторонние процессы теснейшим образом с историческим процессом связаны, его собою в значительной степени определяют, но отнюдь с ним не совпадают и с наибольшей полнотой раскрываются на путях именно того специфического метода познания, который следует назвать мета историческим. Второе значение слова «метаистория» — это учение об этих процессах инобытия, учение, разумеется, не в научном, а именно в религиозном смысле» (Андреев Д. Pоза Mира. С. 31).

Узловым моментом настоящего этапа метаисторического процесса, согласно Даниилу Андрееву, является «эфирное» воплощение через российского демиурга (Яросвет) и Идеальную Соборную душу России (Навна) в затомисе («небесной» стране) российской метакультуры – Небесной России – великой богорожденной женственной монады – воплощенные, долженствующие отразиться в Энрофе как рождение всечеловеческой всехристианской Церкви – Розы Мира (Звента-Свентана («Звенящий свет»)).

Здесь Даниил Андреев продолжает традицию, принадлежащую русской религиозно-философской мысли. В связи с этим, необходимо обратится к кругу идей, развиваемых направлением отечественной религиозно-философской традиции — к софиологической ветви.

Сторонниками этого направления мысли еще в XIX столетии ставится вопрос о «соборности», о преображении человечества в «богочеловечество». Центральным субъектом такого преображения должна стать Вселенская Церковь – Святая София – Душа Мира. Другими словами, Церковь преображенная, творчески возрожденная из исторического православия.

Кроме основателей этой традиции, представителя славянофильского направления А. Хомякова; Вл. Соловьева и С. Булгакова, данная тема рассматривалась многими представителями философской отечественной мысли, такими как Е. Н. Трубецкой, С. Франк, В. Эрн, Б. Вышеславцев, Н. Бердяев и П. Флоренский. В связи с этим хотелось бы отметить, что софиология — почти оригинальная русская, а после Павла Флоренского и особенно Сергея Булгакова — в одно и то же время русская как православная, так и философская тема.

Возникает вопрос, почему эта тема действительно русская? Возможный ответ на этот вопрос предлагает Даниил Андреев, для которого тема софиологии в его работе является одной из ведущей. Его вестничество о Просвете (российском демиурге) и Навне (Идеальной Соборной душе России), через которых должна принять эфирную плоть именно в российском затомисе — Небесной России — всечеловеческой всехристианской Церкви Звента-Свентана, оригинальное слово русской социологической традиции.

Оставаясь в рамках метаистории и трансфизики, мысль Даниила Андреева достаточно обширна и оригинальна. Хотя из приведенных примеров можно сделать вывод: Даниил Андреев не философ в традиционном понимании, а скорее, он – метаисторик и поэт. Но традиции, принадлежащие философско-религиозной отечественной мысли находят в его творчестве свое место и свою трактовку. Может к некоторым его воззрениям следует относиться скептически, но это совсем не означает, что у него нет действительно глубоких мыслей и подходов, хотя в своеобразной, поэтической интерпретации.

Другой особенностью мышления Даниила Андреева является его чрезвычайная эмоциональная насыщенность. Связанная с этим эмоциональность стиля является, с одной стороны, несомненным достоинством «Розы Мира», с другой, однако, она несет в себе ростки возможного искажения, привносит в рассмотрение проблемы много ситуационного, личного, что вызывает неоднозначное отношение к его творчеству.