А. Сойников

 

 

О „Розе Мира“ Даниила
Андреева,
Мюнхенском старце Тимофее и
его
церкви Примирения Востока и
Запада,
а также
о путешествии в Индию к
загадочному
Сатья Саи Бабе

 

 

 

 

Франкенек

 

1998

 


ISBN 5-88859-066-5

Цитаты и краткие объяснения терминов взяты из книги „Роза Мира“ Д. Андреева издательства „Русико“, Москва „Прометей“ 1991.

 


Часть I

Информация к размышлению

Это было начало

Имею ли я право? Кто я такой, собственно? Почему я? Эти вопросы я задаю себе ещё и ещё раз. Хотя, вроде бы, ответ получен, и не от людей, а от тех сил, которые никогда не ошибаются и не обманывают. И всё же... Однако, все по порядку.

1991 год. Я композитор, петербуржец, иду по улице Боткинской рядом с моим домом. Глаза скользят по обложкам книг, выставленных на многочисленных лотках, как-то вдруг появившихся на улицах Петербурга. После полупустых книжных магазинов такое обилие книг казалось чудом. У лотков толпятся люди, в Питере всегда книга была в почете, как, впрочем, и вообще в России. „Роза Мира“ — сверкнуло золотом на одной из обложек. Какую-то долю секунды почему-то стало не по себе, но тут же подумалось: “А, что-нибудь изысканно — салонное, вряд ли интересно“. Это была первая встреча.

Вторая состоялась в скором времени дома. Включаю приемник. Идет какой-то рассказ. Начинаю прислушиваться. Понимаю, что разговор идёт о великом русском поэте Александре Блоке, умершем в 1921 году. Но что это: „Я видел его летом и осенью 1949 года. Кое-что рассказать об этом не только моё право, но и мой долг. С гордостью говорю, что Блок был и остается моим другом, хотя в жизни мы не встречались, и когда он умер, я был ещё ребенком...“ — читает диктор, а я чувствую, что начинаю сходить с ума. Как в тумане дослушиваю продолжение и узнаю, что некий автор уже в 50е годы не только был знаком с давно умершим великим поэтом, автором „Незнакомки“ и „Двенадцати“, но и что они вместе путешествовали по мирам Возмездия, и Блок показывал ему один из этих миров, в котором в посмертии находился дольше всего.

В заключении диктор довольно обыденно сообщил, что был зачитан отрывок из произведения, недавно вышедшего из печати. Автор этого произведения Даниил Андреев, а называется оно „Роза Мира“. Это было начало. А дальше была книга, потрясение, шок от её прочтения и... любовь на всю жизнь!

„Роза Мира“ — музыкальная поэма или поэтическая симфония

Я композитор, поэтому, хочу или не хочу, оцениваю окружающий мир именно как композитор: во всём стараюсь найти музыкальную форму, услышать звуковой ряд, тембр, ритм, мелодию. В этом смысле книга Андреева представляется мне величественной симфонией необычайно сложной структуры, наполненной разнообразными ритмами, фантастическими красками и пронзительными, божественными мелодиями.

Её двенадцать книг, подобно двенадцати апостолам, сеящим когда-то на Земле первые крупицы Христова учения, призывают нас к простым и одновременно великим истинам. Вот эти двенадцать книг:

Книга I

Роза мира и ее место в истории

Книга II

О метаисторическом* и трансфизическом методах познания

Книга III

Структура Шаданакара**. Миры восходящего ряда

Книга IV

Структура Шаданакара. Инфрафизика

Книга V

Структура Шаданакара: стихиали

 


* Метаистория — 1. Ныне находящаяся вне поля зрения науки и её методологии совокупность процессов, протекающих в тех слоях иноматериального бытия, которые, пребывая в других видах пространства и других потоках времени, просвечивают иногда сквозь процесс, воспринимаемый нами как история.

2. Религиозное учение об этих процессах.

** Шаданакар — Название системы разноматериальных слоев (более 240) нашей планеты.

 

Книга VI

Высшие слои Шаданакара

Книга VII

К метаистории Древней Руси

Книга VIII

К метаистории царства Московского

Книга IX

К метаистории Петербургской империи

Книга X

К метаистории русской культуры

Книга XI

К метаистории последнего столетия

Книга XII

Возможности

Какова же форма этой поэтической симфонии? В первую очередь бросается в глаза её двухчастность. Первые 6 книг — это как бы метаистория и метагеография нашей планеты.

Вторая половина — тоже 6 книг — посвящены главным образом России. Однако, через метаисторический анализ этой страны и её культуры ясно прочерчиваются общие подходы и закономерности, легко применимые к другим народам и государствам. Кроме двух больших частей, явно выделяются вступление (книга I) и заключение — кода (книга XII).

Теперь несколько слов о структуре самих частей.

Книга II на музыкальном языке — явно экспозиция. В ней вводится масса понятий, затрагиваются основные положения, являющиеся краеугольным камнем религии и философии.

Далее книга III, как бы начало светлой, чарующе-небесной мелодии, устремленной в высь к Богу и неожиданно (подобно первой части Неоконченной симфонии Шуберта) прерывающейся страшными аккордами дьявольского мира (IV книга).

В пятой книге постепенный переход от мрака к свету и, наконец, вновь свет, но уже немеркнущий — мы в верхних слоях невероятной чистоты, где пребывает сам Бог. Первоначальная мелодия становится пронзительно мощной. Её подхватывают миллионы голосов, и ликующий хор Света торжественно и громогласно венчает картину высших миров (VI книга).

Второй раздел (части VII-XII) весь пронизан ритмом. Перед нами картины великих потрясений, неумолимой чередой обрушивающихся на Россию: печенеги, половцы, татарское, более чем двухсотлетнее, иго. Далее небольшая передышка — рост Московского государства, — и вновь смута — польская интервенция, — вновь борьба, войны, кровь и страдания. Ритм усиливается — мы в 20м веке. Величайшая из тираний опутывает страну. Грохот и стоны перемешиваются, создавая невообразимую какофонию. Кажется, нет сил вынести это...

И тогда где-то издалека начинает слышаться голос чистый и нежный, будто сама душа народа поет песнь простую и робкую, как дитя. Перед глазами встают образы первых русских православных святых, а вот великие родомыслы* Владимир, Ярослав, Нестор. А вот Петр с его грандиозными замыслами, Александр I — царь и святой монах. А здесь великая русская культура: Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Толстой; рядом великие художники, музыканты, философы. Песнь крепнет, наполняется радостью и любовью. Кажется, вся земля затихла, вслушиваясь в ее хрустально-нежный тембр. И вот уже новые голоса присоединяются, и вся земля, все народы в ликующем, всеохватывающем движении устремляются к божественному свету, пронизанные его лучами...

Конечно, это глубоко личное, субъективное восприятие, притом теперешнее. Создавая мистерию для хора и оркестра, а это было в 1996 году, я видел совсем другие музыкальные образы, но вернемся к книге...

 


* Родомыслы — исторические деятели, оказавшие могучее и благотворное влияние на судьбы народа или государства.

 

Любовь продолжается

Иногда я сам удивляюсь. Идут годы, а восторженное отношение к книге, её идеям, её автору не ослабевает. Ну хорошо, тогда в 91ом я и не знал-то ничего другого, и этот фантастический мир Андреевских откровений ударил по моему спящему до тех пор „я“, ударил с такой силой неожиданного морского шквала, что жизненный курс, казавшийся незыблемо верным, мгновенно изменился раз и навсегда. Но теперь, спустя годы, многое познано, прочитано из той духовно — философской литературы, которую знать бы мне в юности, если не с детства.

Теперь многое, что тогда казалось единственным в своём роде, встретилось мне на страницах Библии и Корана, Вед, Авесты и Торы, в произведениях Толстого, Блаватской, Рерихов, Штайнера, Сатья Саи. Огромное впечатление оставила „Автобиография йога“ Парамахамсы Йогананды. И всё же, почему Андреев? Почему он ближе, роднее, и в этом смысле истинней. „Стоп! Осторожно! — говорю я себе, — вспомни одну из глав книги, где автор „Розы мира“ как раз и рассуждает об истинности, доказывая её... неистинность“, — да простят меня читатели за каламбур. Но давайте разберемся...

Теория относительности и 5-я симфония Бетховена

Бетховен (о начале 5ой симфонии): „Так судьба стучится в дверь“

Автор: „А может быть это истина, великая божеская истина пытается достучаться до человеческих сердец?“

(Из несостоявшегося разговора Бетховена и автора)

Представим человека, слушающего, ну, скажем, 5ю симфонию Бетховена. Образы этой гениальной музыки создают в его мозгу представления, которые для него являются истинными. Другой человек, слушая эту же симфонию, получит уже другие представления, соразмерные с его индивидуальностью, жизненным опытом, культурой и т.д. Однако, для него его представления также будут истинны. В обоих случаях истина, которую получает человек, относительна, т.к. зависит от субъекта познания, и сколько субъектов познания существует, столько существует и относительных истин. Но существует истина и абсолютная. Это происходит в том случае, когда субъект и объект слиты, тождественны. Тогда объект познания познаётся субъектом в себе. Скажем, для Бетховена его 5я симфония — абсолютная истина.

Попробуем перейти теперь к масштабам космическим. Ясно, что абсолютная истина всей Вселенной может быть познана таким субъектом, который равен ей по масштабам, при этом такой субъект должен познать её не только как объект, но и в себе, т.е. отождествиться с ней, быть её автором, создателем, подобно тому, как в нашем примере таким субъектом был композитор. Бетховен. Естественно, что таким субъектом может быть только Бог. Только Бог способен познать всю Вселенную как абсолютную истину или, другими словами, Бог как объект познания познаваем только собою. Вследствие этого любое познание Вселенной или её части не Богом есть истина относительная, а значит не совсем точная и верная. A это в свою очередь означает, что любой человек на Земле, каким бы он гениальным ни был, а также самый гигантский коллектив не могут обладать и претендовать на абсолютную истину.

Здесь мы прервём нить наших рассуждений и взглянем с позиций только что сказанного на истинность книги Д. Андреева. Итак, книга Д. Андреева, его учение не могут быть истиной абсолютной, поскольку они затрагивают великие космические Божеские понятия, познать которые может только сам Бог. А как истины относительные они могут содержать в себе неточности и даже ошибки. Андреев и сам не всегда уверен в точности воспринимаемой им информации, вследствие аберрации своего сознания. Есть в книге и предостережение автора своим последователям, где он прямо говорит о „беспочвенности и нелепости попыток любых представителей „Розы мира“ в будущем претендовать на абсолютную истину“. Таким образом, книга Андреева не может быть абсолютной истиной. Так почему же я и еще тысячи людей воспринимают её, чувствуют как последнюю инстанцию, веря ей безгранично? Но следуем дальше за Андреевым.

„Если бы появилось мнение, лишённое даже крупицы истинности, оно не могло бы стать учением... Оно осталось бы собственностью того, кто произвёл его на свет“, — продолжает автор „Розы Мира“. Так вот в чём дело. Значит что-то очень важное, близкое и общее для всех заложено в учении Андреева, и, наверное, в первую очередь это то, что объединяет „Розу Мира“ с другими великими религиозными учениями. А это, в свою очередь, те крупицы относительной истины о Боге, которые, отражаясь хотя и частично, но все же, отражаясь от великой и необъятной Божеской правды, доходят до людей, запечатлеваясь в их сознании в виде представлений. И то, что главные из этих представлений о великой Божеской истине сходны во всех религиях, доказывает, что они хотя и относительны, но истинны.

К этим главным представлениям, сходным, хотя и с некоторыми отклонениями, друг с другом, можно отнести, как утверждает Андреев: „тезис о единстве Бога, о множественности различных духовных иерархий, о множественности разнозначных миров, о бесконечной множественности становящихся монад*, а также о существовании некоего общего нравственного закона, который характеризуется посю- или потусторонними воздаяниями за совершенное человеком в жизни“.

В данном случае мы берём во внимание, разумеется, религии „правой руки“, т.е. религии светлой направленности. Учения „левой руки“, которые, как говорит Андреев, „легко распознать по их душевнорастлевающему воздействию“, должны быть полностью отвергнуты.

Заканчивая главу, обращаюсь опять к великому Бетховену и его 5й симфонии. В этой страстной, светлой и одновременно трагичной музыке слышаться мне и стоны, и плач, и смех и радостные крики миллионов и миллионов, ищущих свою дорогу к Храму. И хочется крикнуть всем слова Христа: „Ищите, и найдете, стучите, и отворят вам“

 


* Монада — здесь — первичная, неделимая, бессмертная духовная единица, богорождённая либо богосотворённая.

 

Д. Андреев — Леонардо да Винчи наших дней

„Очень даже замечательно, — скажет мне читатель, — что в книге Д. Андреева так много общего с великими религиями человечества. Ну и что из этого? Зачем нужно ещё одно учение, повторяющее величайшие религиозно-философские истины?“ „А вот тут-то Вы и не правы, — отвечу я такому читателю, — в книге Андреева, кроме базовых и основополагающих религиозных доктрин, заключён поистине бездонный источник ещё неизвестных человечеству знаний и идей. Информация поистине ошеломляющая“.

Попробуем хотя бы просто перечислить основное. По существу открытие новых наук: метаистории и метагеографии, серьезнейшие исследования и в той и в другой области. Новые точки зрения на фундаментальные вопросы религии, философии, политики, культуры. Им впервые разработаны конкретные пути по сближению, а в дальнейшем объединению этих важнейших сфер человеческого бытия и превращению человечества в Братство. Я уже не говорю, что в своем произведении Андреев выступает как гениальный писатель и поэт, что эрудиция книги поражает своей глубиной и необъятностью, что... но, думаю, и этого достаточно, чтобы убедить недоверчивого читателя: люди, сравнимые с великим Леонардо, нет-нет да и появляются на необъятном небосклоне человеческих судеб, подобно сверкающим молниям падающих звезд.

Золотой ключик или „Сезам, откройся“

Ещё когда я только приступил к книге, мои домочадцы часто спрашивали меня: „Зачем, ведь есть „Роза Мира“ самого Д. Андреева и лучше её никто ничего не объяснит“. „Верно, — отвечал я, — но в мою задачу вовсе не входит пересказ книги. Главное — заинтересовать, привлечь ищущего читателя к ней. Ведь сколько было примеров, когда человек, берясь за чтение, бросал его чуть ли не в самом начале. „Слишком сложно, — говорил он себе, — слишком много всего. Это не для меня“.

Вот почему в своей книге я хотел бы остановиться только на некоторых первостепенных вопросах, понимание которых даст, если так можно выразиться, золотой ключик к овладению самим учением „Розы Мира“.

Где гарантии?

Фома (обращаясь к Андрееву с иронией и сарказмом):

— Вы утверждаете, что одним из главных принципов строения космоса является принцип многослойности и что, например, кроме нашего слоя, Землю окружают ещё 241. Но почему я должен Вам верить?

Он же, повышая голос:

— Вы говорите, что каждый слой отличается от другого различным количеством пространственных, до шести, и временных — до 236 координат; 236 временных координат — откуда Вы это взяли? Вновь он, всё более возбуждаясь:

— Вы пишите, что все слои Земли тесно связаны между собой и объединены в систему, называемую брамфатурой, и что такими брамфатурами обладают многие планеты, звёздные группы, Галактики и сама Вселенная, и добавляете, что масштабы таких макробрамфатур невозможно представить...

Разумеется, невозможно, как и невозможно доказать всё, что вы пишете.

И опять он, почти с ненавистью:

Вы также упоминаете молекулы и атомы, называя их микробрамфатурами. „Не следует упускать из виду, — продолжаете Вы, — что элементарные частицы — живые существа, а иные из них обладают свободой воли и вполне разумны“.

Фома (кричит):

— Я Вам не верю. Слышите, не верю, где гарантии?

Андреев (очень тихо):

— Разве ко всем явлениям духовной жизни, ко всем явлениям культуры мы подходим с требованиями гарантий?

А если не ко всем, то почему именно к этим? Ведь мы же не требуем от художника или композитора гарантий „достоверности“ их музыкальных наитий и живописных видений.

Без всяких гарантий опыту другого поверит тот, чей душевный строй хотя бы отчасти ему созвучен; не поверит и потребует гарантий, а если получит гарантии — всё равно их не примет тот, кому этот строй чужд.

Монолог Люцифера

— У меня много имён: Сатана, Дьявол, Вельзевул, Мефистофель. Но особенно приятно, когда меня Люцифером называют. Люцифер (lux — свет, ferre — нести) — несущий свет. Это очень поэтично!

Не знаю, кто меня так впервые назвал, вроде бы Григорий Великий. Но только польстил он мне. Другие меня обычно с тьмой и мраком сравнивают. Им виднее. (Улыбается).

Что до имён, так некоторые из моего стана их не меньше имели. Скажем, мой любимец: он и Иванов, и Васильев, и Коба, и Джугашвили. Может, эти имена и не всем знакомы, но под именем Сталин каждый его вспомнит.

Хотя и говорят: „Кто старое вспомянет — тому глаз вон“. (Опять улыбается).

Я теперь чаще улыбаюсь: дела на Земле неплохо идут, зла и ненависти, как видите, всё больше, Добра и Любви — соответственно наоборот.

Так, смотришь, ещё до одной мировой войны дойдём. (Страшно улыбается).

Что особенно оптимизм вселяет, так это то, что в святые святых — человеческие религии проникнул. Вражда религиозная, войны... Это все Я!

Даже философские споры мне на руку.

Скажем, одни богословы считают, что меня нет, а есть только тень в результате отпадения от Бога.

Ну, что же, на нет и суда нет! (Коварно улыбается). Но только иногда находит на меня что-то, и вспоминаю я. Трудно это объяснить вам, людям, с вашими понятиями примитивными и языком ограниченным. Невообразимо давнее время вспоминаю я, и себя в нём вижу. Велик Я, огромен мой дух, и не в масштабах Земли или Галактик даже. Нет — Вселенских! И вот решаюсь я от Творца отступить и свою Вселенную создать. Не хуже. Со мной многие пошли, и... началось. Но созданные миры, не успев появиться, рушились на глазах. Причина? Враги утверждают причина одна — отсутствие любви, единственной цементирующей космической силы. Но, во-первых любовь — это прерогатива Бога, это его вотчина, а во-вторых, я ведь тоже имею свой цементирующий принцип — собственное Эго. В мире только Я и всё остальное должно стать мною, — вот основа моего бытия.

Что-что?

Кто-то считает, что этого недостаточно для цементирующего принципа? Ну так у меня есть ещё кое-что. Ненависть, например. Неплохо, правда? А насилие, не хотите? Так что мы ещё посмотрим, чья возьмет. (Улыбается с торжеством и уверенностью).

Моя мечта ?

Сначала о том, что сделано, а сделано немало. С некоторых пор основное поле деятельности у меня не создание новой Вселенной (вероятно это всё-таки мне не по плечу), а завладение уже существующей. Так вот — завоеван целый ряд Галактик, миллионы созвездий, правда, в масштабах макробрамфатуры Вселенной удержаться не удалось. Есть потери и на уровне Галактик. Скажем, полностью освободилась от моего влияния туманность Андромеды, но Галактика, в которую входит Земля, к числу освобождённых не принадлежит. Так что Земля, к счастью, в моей власти.

Сюда — о, это было очень давно — я направил одного из верных моих сподвижников — великого демона Гагтунгра. Он во многом преуспел. Ему удалось вмешаться в процесс возникновения и развития жизни так, что планетарные законы, созданные силами Света, неузнаваемо исказились: вместо закона трансформы — закон смерти; вместо всеобщей дружбы — взаимопожирание. Особенно важным законом, который Гагтунгру удалось навязать Шаданакару — стал закон возмездия, или кармы. Меня всегда радует, когда слышу: Бог накажет, Бог не простит..., хотя, если быть честным, Бог здесь не причем. Сегодня я с вами предельно откровенен и скажу более. Бог действительно Свет, и нет в Нём никакой тьмы, а закон кармы или возмездия — моё изобретение. Ведь любое страдание, зависть, алчность, злоба, похоть дают излучения, которые необычайно важны для демонического стана. Именно они, эти излучения, восполняют его жизненные силы. Поэтому, чем больше страданий, тем больше нашей черной силы. Арифметика проста! Жаль только, что силы Света постоянно препятствуют нам, в противном случае кармические законы были бы ещё тяжелей.

Ну, а теперь о моей мечте. Ближайшая — всемирная тирания одного с превращением всех остальных в жертвы, разумеется, с отнятием у них главного — свободы выбора. У светлых Сил задача противоположная — спасение всех и единение в любви.

Моя дальняя мечта — тоже единение, только вокруг меня. Я уже вижу себя как некое солнце, вокруг которого мириады монад вращаются по концентрическим кругам, чтобы упасть, и затем поглотиться мною. И вот вся Вселенная начинает вращаться вокруг, погружаясь в меня своими мирами. Нет большего восторга и радости, черт вас всех возьми, чем представлять это!

(Начинает смеяться. Сатанинский смех его превращается в хохот, сливаясь с бешеным порывом ветра. Земля дрожит и стонет под его напором. Огромные водяные валы накатываются со всех сторон. Мрак застилает небо. Страх и ужас приходят к людям. Страх и ужас!)

Почему Бог допускает зло?

Вопрос о том, почему Бог допускает зло, волнует всех. Ведь если Бог создал всё, то по логике вещей он создал и зло. A если он всемогущ, то почему это зло не уничтожит. Вопрос непростой, однако, Андреев отвечает на него с безукоризненной логикой и ясностью. „Господь творит из Себя“, — говорит Андреев. „Всем истекающим из его глубины монадам неотъемлемо присущи свойства этой глубины, в том числе абсолютная свобода. Таким образом, Божественное творчество само ограничивает Творца, оно определяет Его могущество той чертой, за которой лежат свободы и могущества его творений“. Другими словами, Бог как средоточие свободы, как её принцип и первопричина, не может ограничить свободу, т.е. право выбора тех, кого он создает. А это, в свою очередь, дает свободу выбора и в том числе отрицательного, т.е. богоотступничества. Отсюда возникают зло и страдания. Но свобода выбора даёт возможность вернуться к Богу. В этом как раз и заключается смысл того гигантского космического процесса, в который вовлечён человек. И чем скорее человек, любя и сотворчествуя Богу, придёт к Нему, придет сам, повинуясь лишь голосу своего сердца, тем скорее закончится эра зла и добро восторжествует!

Заканчивая писать, вспоминаю один прочитанный мною эпизод из жизни великого русского святого Серафима Саровского. Эта история, мне кажется, ещё более объясняет высказанное. Удивительные подвиги этого святого во славу Божью, снискали ему огромное уважение и любовь всей России. Но чем святее человек, тем он ненавистнее дьяволу, и тем сильнее дьявол пытается уничтожить его или сбить с пути истинного. Выпало такое испытание и на долю Серафима. Пришли как-то к уединённой хижине, где он жил, несколько мужиков с топорами, замышляя убить его. Серафим был не из робкого десятка, да и силой Бог его не обидел. Однако, недолго сомневался. „Как же, — думает, — всю жизнь добро и любовь проповедовал, а сам зло сотворю, как потом людям в глаза посмотрю и к добру их призывать буду?“ Как подумал, так легко стало, руки сложил и говорит: „Делайте своё дело“. Ударили они его топором несколько раз, думали убили, но выжил он. Скоро вновь продолжал молиться Господу и больных исцелять. А те раскаялись, позже к нему пришли. Плакали. Простил он их и благословил.

О триединстве миров и „Парсифале“ Вагнера

„Небесная страна Северо-Западной культуры предстоит нам в образе Монсальвата*, вечно осиянной горной вершины, где рыцари-праведники из столетия в столетие хранят в чаше кровь Воплощенного Логоса“, — читаю я у Андреева, а перед глазами встают величественные картины Вагнеровского Парсифаля — последнего его шедевра.

И я слышу, как звуки струнных, таинственно медленные, как бы повествующие о вечном, вводят нас в волшебный мир древнегерманского эпоса. Однако этот мир был всегда для меня миром сказки, миром фантазии как, впрочем, эпосы и других народов. И вдруг, читаю дальше: „Основатель Монсальвата, великий человекодух Титурель, связанный с Христом задолго до воплощения Спасителя в Палестине. Так же, как Лоэнгрин и Парсифаль, он является не легендарным героем, а реально существовавшим в Энрофе** человеком“.

Что же получается, миф о Парсифале, Лоэнгрине не вымысел, а правда? Постепенно картина проясняется. Начинаю понимать, насколько грандиозен и сложен мир, в котором живу; что кроме нашего Энрофа вверху и внизу, в других измерениях, существуют целые группы слоёв со своей жизнью, историей, тесно связанные с нами и влияющие на нас. Оказывается, люди после смерти, поднимаясь вверх, или спускаясь вниз, продолжают в этих мирах свою деятельность. В верхних мирах, которые Андреев называет Затомисами, живут просветлённые души; в нижних Шрастрах — обитают демонические силы.

 


* Монсальват — название небесной страны (Затомиса) Северо-Западной культуры.

** Энроф — имя нашего физического слоя — понятие, равнозначное понятию современной астрономической Вселенной. Характеризуется наличием в нём пространства трёх измерений и времени одного измерения.

 

Демонические силы! Сразу возникает перед глазами замок чародея Клингзора. Жутко и грозно звучит музыка. „Время пришло, выходи“, — восклицает злой волшебник, цель которого уничтожить братство рыцарей-праведников. Так вот почему в народных преданиях и мифах всегда как бы два полюса: оба отражают две существующие реальности. Верх — низ, добро — зло. Всё как у нас, в нашем мире. Только теперь начинают доходить до меня истинные масштабы борьбы. Становится страшно. Но вспоминаешь финал Вагнеровской драмы :

— Свободу вечную я дам,
откройся, Грааль. Откройся, Храм, —

поёт Парсифаль страстно и мощно, и хор Света и Надежды вторит ему своими небесными гармониями.

Высочайшее Святое Чудо
Освобождение освободителя!

О Колумбе, Магеллане и метагеографии

В 1492 г. Х.Колумб открывает Америку, думая, что нашёл Индию. Почти 30 лет спустя Магеллан совершает первое в истории кругосветное плавание. На Земле начинается эпоха невиданных географических открытий, приведшая к новому взгляду на мир, космос, самого человека. В 1991 году в России появляется первое издание „Розы Мира“ Д. Андреева, в котором он описывает десятки, нет, скорее сотни неизвестных доселе новых и не материков, а миров целых. И вновь человечество, как и 500 лет тому назад, вступает, правда, пока этого ещё не осознавая, в эру великих, но уже не просто географических, а метагеографических открытий. И если Колумбу и Магеллану для своих путешествий требовались надёжные корабли с крепкими мачтами и громадными парусами, то для путешествий в мирах, о которых пишет Андреев, нужно будет совсем другое: вместо мачт и парусов — раскрытие у человека его духовных зрения, слуха, памяти, а вместо галионов и каравелл — умение отделяться своими иноматериальными телами от физического тела. И тогда придёт век, как говорит Андреев, „Магелланов планетарного космоса, Колумбов духа“.

Краткая схема основных сакуал и слоев восходящего и
нисходящего рядов Шаданакара по Д. Андрееву

Мировая Сальватэрра

Элита Шаданакара

Сакуала общения иерархий Шаданакара с
иерархиями макробрамфатуры и
Вселенной

soynikov1.gif 11x264Волны Мировой Женственности

Сакуалы Демиургов и Великих Сестер

Сакуалы Великих Иерархий

Синклит Человечества

Высшие Аспекты Верховных Религий

Сакуалы космических инвольтации

Сакуала Высокого Долженствования

Ангелы Высшего круга

Ангелы Низшего круга

Фонгаранда

Сакуала даймонов

Сакуала эгрегоров

Затомисы

Сакуала Просветления

 
 
 

soynikov2.gif 11x264Ш
р
а
с
т
р
ы

Скривнус

Ладреф

Мород

Агр

Буствич

Рафаг

Шим-биг

Дромн

Фукабирн

Окрус

Гвэгр

Укарвайр

Пропулк

Ырл

Биаск

Амиуц

Ытрэч

Журщ

Суфэтх

Гашшарва

Дигм

Шог

ч
и
с
т
и
л
и
щ
е

м
а
г
м
ы

я
д
р
о

 

Несколько комментариев к таблице

Не все пространства восходящего и нисходящего рядов описываются Андреевым достаточно подробно. О некоторых мы узнаём лишь названия, другие не имеют даже и этого. Было бы нелепо, идя вслед за автором „Розы Мира“, повторять описания этих миров, сделанные им с необыкновенной художественной силой. Остановимся лишь на некоторых, быть может, самых загадочных и удивительных, во всяком случае, с моей точки зрения.

Начну с нисходящего ряда.

„Дав руку мне, чтоб я не знал сомнений,
И обернув ко мне спокойный лик,
Он ввел меня в таинственные сени“.

Данте Алигьери „Божественная комедия“

Одним из самых сильных литературных впечатлений моей юности был рассказ Э.По „Низвержение в Мальстрем“. Я помню, с каким мистическим ужасом и страхом читал я описание леденящей душу дьявольской воронки, засасывающей своим ненасытным жерлом всё вокруг. Но что пережил рыбак, затянутый в этот кипящий котёл смерти, было выше моего понимания и представления. Примерно такие же ощущения возникают всякий раз, когда я перечитываю описание Андреевым миров возмездия, миров страданий и зла, „изнанки мира“, как он их сам называет. Я пытаюсь найти музыкальный эквивалент хоть чуть-чуть передающий невыразимые муки отчаяния миллионов жертв, унесённых дьяволом в этот вулкан огня и тьмы: Глюк „Орфей“, „Франческа да Римини“ Чайковского.

НЕТ! Замечательная музыка, но не то, совсем не то. Скорее музыку адских страданий надо искать в творчестве Шостаковича, Малера, Шенберга...

Но мы уже в Скривнусе.

Скривнус

„Бесцветный ландшафт, свинцово-серое, никогда не волнующееся море. Обиталищами миллионных масс тех, кто был когда-то людьми, служат здесь котловины, замкнутые среди невысоких, но неприступных откосов“, — так описывает Андреев этот самый верхний слой чистилища и называет причину падения в него — бездуховность, стремление только к материальному, т.е. то, чем особенно в наше время более всего грешит человечество. Андреев пишет, что люди, находящиеся в Скривнусе, заняты бессмысленным, рабским трудом, что они не знают ни радости, ни счастья, и что воспоминания о Земле мучают их беспрестанно. A ещё их мучает страх быть затянутым в нижние, более страшные слои. И основание к этому есть, так как периодически на море показывается чёрный корабль, бесшумно скользящий по воде. Он захватывает определённое количество жертв, отходит от берега и проваливается в бездну.

И вот мы уже в Ладрефе, где проходят очищение десятки миллионов душ вследствие их маловерия.

Мород

Царство тишины. Здесь человек один на один со своей совестью мучительно вспоминает о совершённых им на Земле преступлениях.

Агр

Слой чёрных паров, между которыми находятся эфирные отражения великих городов Энрофа. Здесь душу впервые начинает одолевать жалость к другим, а кроме того здесь есть и ещё одно: ужасающий страх перед волграми — хищными существами, пожирающими тех несчастных, кто когда-то был людьми, ибо быть пожранным волгрой — значит оказаться ещё ниже, в Буствиче или Рафаге. Все ниже и ниже падает эфирное тело, наполненное грехом и пороками, вместе с этим безмерно растут и его страдания. Но довольно страданий и мучений! Однако, прежде чем возвращаться к Свету, всё же несколько слов о слоях, соприкасающихся со слоями возмездия. В них как раз те, кто своей богоборческой деятельностью оказывает огромное влияние на человечество.

Дигм

Убежище самого дьявола — невообразимо жуткого, с пепельно-серым лицом и гигантскими чёрными крыльями, возлежащего как бы на лиловом океане. Имя ему Гагтунгр.

Кроме него в Дигме находятся некоторые демонические существа, так сказать, самые выдающиеся представители зла.

Гашшарва

Этот слой — убежище зла средних иерархий: ангелов мрака, чертей, велг, а также людей, носителей темных миссий, сознательно ставших на путь служения дьяволу.

Шрастры

Это 4х-мерные пространства с разными количествами временных координат, метагеологически связанные с нижними слоями земной коры. Это как бы антиполюсы затомисов. В шрастрах обитает античеловечество, состоящее из нескольких рас.

Игвы — существа, обладающие так же, как и люди, двумя парами конечностей. Но на этом сходство их с людьми заканчивается. Красные стебельчатые глаза, трубкообразный рот, цилиндрическая голова, серая кожа — всё это вряд ли вызовет у нас эстетическое чувство. Но игвы обладают необычайно острым интеллектом, и их цивилизация во многих вопросах обогнала человеческую. Цель игв — покорение всех слоев Шаданакара, в том числе и Энрофа. Для человечества это тем более опасно, что научные достижения игв, особенно шрастра Северо-Западной культуры Мудгабра, позволили им уже теперь проникнуть на поверхность Земли.

Рарруги — разумные, невероятно мощные и эмоциональные крылатые существа, что-то среднее между мезозойским ящером, кентавром и ангелом мрака. Из рарругов состоят армии шрастров, поскольку войны в этих краях довольно частое явление. Надо добавить также, что войны Энрофа, в особенности великие, находятся в безусловной связи с войнами шрастр.

Уицраоры — демоны великодержавности. Эти гигантские существа, размеры их в Энрофе равнялись бы сотням км., необычайно хитры и обладают даром речи. Они обитают в соседних с игвами пространствах, но могут вползать и в города игв. Передвигаются они чрезвычайно быстро, пола лишены. Размножение их происходит методом, похожим на почкование, при этом появившийся на свет отпрыск сразу же становится смертельным врагом родителя. Питаются уицраоры теми психическими излучениями народов, которые непосредственно связаны с государственными интересами. Но и сами демоны государственности излучают в огромных количествах определённую психическую энергию, которая, бессознательно воспринимаясь людьми, проявляется в человеческом обществе в виде комплекса национально-государственных чувств. Все крупнейшие государства имеют своего уицраора. Именно борьба между уицраорами, а также между уицраорами и представителями Света составляет ту важнейшую метаисторическую картину, которая в Энрофе проявляется политикой и собственно историей.

„О щедрый дар, подавший смелость мне Вонзиться взором в Свет Неизреченный И созерцание утолить вполне!“

Данте Алигьери „Божественная комедия“

Вечер. Настроение прекрасное, ведь разговор у нас сегодня пойдет о III и VI книгах „Розы Мира“, в которых Андреев описывает миры восходящего ряда — миры света, радости и любви. Начинается III книга с описания сакуалы* Просветления. Все, о чём рассказывает автор „Розы Мира“ потрясает воображение, хотя кажется, что уже нет сил чему-нибудь удивляться.

„Последняя смерть моя произошла около 300 лет назад в стране, возглавляющей другую, очень древнюю и мощную метакультуру“, — пишет Андреев, и очень скоро начинаешь понимать, что страна эта Индия, и что всё, что с ним было связано в посмертье, происходило в индийской небесной стране, название которой он дает чуть позже — Сумэра.

Прежде чем писать дальше, достаю записи с индийской классической музыкой. Включаю наугад. Музыка завораживает, уводит куда-то ввысь, именно в те миры, о которых пишет Андреев. И там уже нет ни голоса певца, ни пронзительно-страстного тембра тампуры**, нанизанных жемчугом на ритмические узоры тала***. Есть только Бог и твоя душа, трепещущая, устремленная к нему навстречу. И всё же, хотя я изучал рагу, понимаю, как мало её знаю, как не умею её слушать. Понимаю, что искусству слушать рагу нужно учиться с детства и, разумеется, у Мастера. И я думаю, как ещё много предстоит сделать, чтобы великие индийская, арабская, китайская культуры пришли в Европу и стали такими же родными нам, как мне, русскому, Бах, Бетховен, Гёте, а немцу Толстой, Достоевский, Чайковский... Но идём дальше.

 


* Сакуала — здесь — система двух или нескольких разноматериальных слоёв, тесно связанных между собою.

** Тампура — один из старейших классических инструментов Индии.

*** Тала — здесь — метроритмическая конструкция, лежащая в основе различных композиций индийской классической музыки.

 

Сейчас я попробую схематически изобразить сакуалу Просветления :

 
 

Готимна

soynikov-3.jpg

Нертис

soynikov-3.jpg

Файр

soynikov-3.jpg

Олирна

 
 

Итак, 4 слоя. Подробнее всего Андреев рассказывает об Олирне. Он говорит о замечательной природе Олирны: “башнеобразных облаках, глубоко зеленом небе, солнце, играющем разными цветами“. Он говорит, что встречи в посмертье с близкими, о которых предупреждают многие религии, не обман, и что общение со многими из них сделалось содержанием целых периодов его жизни там. Он рассказывает, что именно в Олирне находится тот, кто предал Иисуса, и за свой, ни с чем не сравнимый грех, был ввергнут в глубочайшие слои страдалищ, и что тот, кого он предал, поднял его оттуда.

„И я, воспитанный в строгом брахманизме, начал понимать, какой странной для меня, бездонной правдой полон христианский миф*“, — признается автор „Розы Мира“.

Я не буду подробно останавливаться на следующих слоях. Скажу только, что Андреев сравнивает Файр с гигантской иллюминацией, но добавляет при этом, что „самые великолепные иллюминации Энрофа сравнительны с Файром — не более, чем несколько наших ламп в сравнении с созвездием Ориона!“

„Нэртис, — говорит Андреев, — страна великого отдыха“. Именно в Нэртисе произошли решающие изменения с его телом, разумеется, эфирным. Черты лица засветились вечной, неземной молодостью, на висках сияли как бы два нежно-голубых цветка — органы духовного слуха, лоб, казалось, был украшен блистающим камнем — органом духовного зрения. Органы питания и размножения были упразднены. Питание же стало похожим на акт дыхания.

Садом Высоких судеб называет Готимну Андреев. Именно здесь, человек окончательно принимает решение подниматься ли дальше ввысь, или же оказаться снова в Энрофе, но уже с определенной миссией. Д. Андреев выбрал второе.

Я сознательно достаточно основательно остановился на сакуале Просветления, играющей в посмертной судьбе человека огромную роль. А теперь о ещё нескольких сакуалах в порядке их движения вверх.

 


* Миф — Понятие мифа в данном случае отличается от общепринятого. Мифы международных религий — по Андрееву — это системы идейно-насыщенных образов, воплощающих какое-либо многообъемлющее интернациональное учение и нашедших свое выражение в преданиях и культе, в теософемах и философемах, в памятниках словесности и в изобразительном искусстве, и, наконец, в кодексе нравственности.

Кроме христианского существуют индуистский, буддийский и магометанский мифы.

 

Даймоны

Крылатое человечество. В результате того, что миссия Христа в этот мир была полностью завершена, сакуала даймонов полностью освобождена от дьявольского влияния. Произошло это значительно раньше, чем Христос воплотился на Земле. Теперь все их силы направлены на духовное совершенствование и помощь другим слоям, в том числе нашему человечеству, о котором даймонам практически все известно

Сакуала Высокого Долженствования

Состоит из множества слоёв, имеющих самое различное предназначение. Именно в этой сакуале находится Ирольн, т.е. тот слой, в который спускаются человеческие монады из Отчего лона.

Сакуалы космических инвольтаций

Их также огромное количество. Назову только сакуалу инвольтаций Ориона, сакуалу планетарных инвольтаций, сакуалу Солнечных инвольтаций и, наконец, сакуалу Центра Галактики.

Теперь о Лунной брамфатуре, входящей в сакуалу инвольтаций лишь частично. Большинство из нас, наверняка, читали роман Уэллса „Первые люди на Луне“. Так вот, многое из того, что описал великий фантаст — правда. Цивилизация лунного человечества — селенитов — погибла приблизительно миллион лет назад. Причина этому — победа лунной демоницы Воглеа.

Синклит человечества

В нём пребывают избранные из избранных. Не имея человеческого уже облика, в нашем понимании, они принимают его подобие, спускаясь в более низкие слои. Пространства между брамфатурами Солнечной системы преодолеваются ими со скоростью света, несомые его лучами.

Элита Шаданакара

„И человечество Энрофа, и человечество даймонов, и человечество Луны, и ангелы, и стихиали и даже животное царство, чей метафизический смысл являл собой столь глубокую загадку, — находят своё наивысшее оправдание, своё окончательное преображённое бытиё в лоне этого высшего рая“, — пишет Андреев об этой сакуале. И далее перечисляет некоторых из тех великих человекодухов, которые достигли уже Элиты Шаданакара: Эхнатон, Зороастр, Моисей, Осия, Лао-цзы, Гаутама Будда, Аристотель, Платон, все апостолы, кроме Павла, Титурель, Мария Магдалина, Жанна д'Арк, Данте, Леонардо да Винчи...

Мировая Сальватэрра

Наивысшая сакуала, состоящая из трёх сфер: Сферы того, кого мы знаем под именем Иисуса Христа; Сферы Приснодевы — Марии и Сферы Великой Женственной Монады. „Мировая Сальватэрра, — говорит Андреев, — есть сердце планеты и её внутреннее Солнце. Сквозь неё, и только сквозь неё, раскрываются выси, шири и глуби Духовной Вселенной, объемлющей и звездные архипелаги, и океаны метагалактики, кажущиеся нам столь пустынными. Когда человечество — физическое и уже внефизическое — закончит свой колоссальный цикл, — продолжает автор „Розы Мира“, — когда закончат его и все царства планетарной Природы, — они полностью совпадут с этим планетарным раем. Тогда начнется раскрывание Мировой Сальватэрры, как цветка, в готовый принять ее простор Духовной Вселенной. Солнце Мира будет сиять над этим цветком, принимая в свои небеса его благоухающее излучение. Но последняя цель будет и тогда еще безмерно далека; ныне же она лежит за пределами какого бы то ни было самого ослепительного предчувствия“, — восклицает Андреев, завершая свой рассказ о высших мирах Шаданакара.

О религиях

Христос:         И если вы приветствуете
Только братьев ваших,
Что особенного делаете?
Не так ли поступают и
язычники?

(из Нагорной проповеди)

С невыразимым трепетом и осторожностью приступаю я к этой главе. Тема-то о религиях, которые, с одной стороны, великую божественную мудрость отражают, и поэтому с самим Богом связаны, а с другой, столько различий в себе несут. И понятно это, ведь культура, обычаи, традиции, психика у каждого народа своя. Другое не понятно: почему люди различия эти не во благо, а больше во зло используют. Ну не абсурд ли, когда различное понимание или трактовка догмата религиозного к вражде, ненависти, а то и войне приводило. Страшно мне за людей... И всё думаю, — где корень зла, где?

И опять за книги сажусь и читаю, читаю...

Вот Зороастризм — одна из древнейших религий на земле. Много в ней света, чистоты, праведности. И Бог у них один — Агурамазда. Только представление о Троице отсутствует, да и под Спасителем — предвечной жертве за грехи человеческие понимают они совсем другое, чем, скажем, христиане. Кстати, это же и у магометан. Не могут они смириться с мыслью, что Бог — Единый, Вездесущий и Чистый — воплощается во времени и пространстве, да еще и в ограниченном существе, коим человек является.

Зато для христиан идея воплощения одна из центральных, как, впрочем, и тема о Пресвятой Троице. Только как могло случиться, что спор при трактовке этого святого понятия явился причиной раскола великого: вся христианская церковь на Восточную и Западную разделилась, на католиков и православных по теперешнему. А, впрочем, чему удивляться. Лиха беда начало. И вот уже от католицизма откалывается немалое количество верующих, называя себя протестантами. И вроде бы причина раскола благородная: очищение веры, борьба против папского политического засилья, продажности и коррупции католических священников. Но что взамен? Опять ненависть и борьба уже с папизмом. А раз ненависть и борьба, значит новые расколы, новые части когда-то великого целого. Обидно.

А возьмем индуизм. Недавно я книгу удивительную прочитал — „Автобиография Йога“ называется. Написал её знаменитый йог индус Парамахамса Йогананда. Замечательно пишет он об Индии, её культуре, конечно, и об индуизме много там и особенно часто упоминается одно из важнейших положений индуизма — идея переселения душ. И хотя автор необыкновенно уважительно о христианстве говорит и Библию много цитирует, всё же нет-нет да и промелькнет, что закон перевоплощений имеет универсальный характер и действителен для всех, в частности для христиан. А христиане, как и магометане, этого не признавали и не признают.

Я уже не говорю об иудаизме. Сколько гонений и страданий претерпели последователи этой религии. Главное обвинение к ним — непризнание Христа и его распятие. Что ж, обвинение серьезней не придумаешь, но и расплата, длящаяся вот уже почти 2000 лет, страшная.

Если иудаизм — эту религию гонимых — многие уничтожить пытались, то буддизм сам призывает к уничтожению. Чего? Личного бытия, а заодно и мира как источника зла. Все мировое бытие — зло, — говорит он, а значит даже попытки поиска благодати Божьей бессмысленны. Поэтому единственный путь спасения есть самоуничтожение, разумеется не физическое, а так сказать, мира в себе...

Грустно после этих слов. И вообще на душе как-то нехорошо. Пессимизм в душе. Есть ли выход? Ведь столько различий, а ещё больше ненависти, непонимания, вернее нежелания понять, а отсюда неприятие и фанатизм. Что делать ? И вот здесь к Андрееву обращаюсь. И не напрасно. Путь, который он указывает — прост, хотя и одновременно сложен неимоверно. Но это единственный путь. Итак: глубочайший анализ различий, поиск первопричины, так сказать корня зла, а затем нахождение выхода из противоречия. Всего-то. Но сколько за этим!

В книге своей Андреев и конкретные примеры даёт, как выход искать нужно. Но не буду на них останавливаться. Лучше другие слова его приведу. Слова эти словно утренними лучами восходящего солнца над Землёй сверкают и дорогу к Богу указывают. Вот они:

„Пусть христианин вступает в буддийский храм с трепетом и благоговением: тысячи лет народы Востока, отделённые от очагов христианства пустынями и горными громадами, постигали через мудрость своих учителей истину о других краях мира горнего. Сквозь дым курений здесь мерцают изваяния высоких владык иных миров и великих вестников, об этих мирах говоривших людям. Мирам этим не соприкоснулся западный человек; пусть же обогатятся его разум и душа хранимым здесь знанием.

Пусть мусульманин входит в индуистский храм с мирным, чистым и строгим чувством: не ложные боги взирают на него здесь, но условные образы великих духов, которых поняли и страстно полюбили народы Индии, и свидетельство о которых следует принимать другим народам с радостью и доверием.

И пусть правоверный шинтоист не минует неприметного здания синагоги с пренебрежением и равнодушием: здесь другой великий народ, обогативший человечество глубочайшими ценностями, оберегает свой опыт о таких истинах, которыми духовный мир открылся ему — и никому более.

Розу Мира* можно сравнить с опрокинутым цветком, корни которого — в небе, а лепестковая чаша — здесь, в человечестве, на Земле. Её стебель — откровение, через него текут духовные соки, питающие и укрепляющие её лепестки, — благоухающий хорал религий“.

 


* Роза Мира — грядущая всехристианская церковь последних веков, объединяющая в себе церкви прошлого и связующая себя на основе свободной унии со всеми религиями светлой направленности.

 

 


Часть II

О Мюнхенском старце
Тимофее
и церкви его Востока и Запада

Отец Тимофей
(из газетной информации)

Жил в 1944 году в России в г. Шахты на реке Дон достаточно пожилой человек по имени Тимофей. И на войну его не взяли по возрасту — шёл ему в ту пору 51й год. Была у него пара лошадей, да телега, на которой он уголь возил да продавал. Тем и жил, и семью кормил. Отступали через город немецкие войска, увидели телегу с лошадьми, говорят: „Отдавай, нам на ней оружие везти сподручней“. Жалко Тимофею лошадей отдавать, да и не отдать нельзя — пристрелят. Пошёл он тогда вместе, надеясь в скорости добро своё обратно получить. Да где там! Нечего делать, надо домой вертать — жена беременная, да двое детей ждут. Вот идёт он обратно: зима, вечер. Вдруг огненный столб перед ним, а в нём Богородица. „Тимофей, — говорит она грозно, — нет тебе дороги назад. Пойдёшь в Германию, будешь церковь Востока и Запада строить“. Упал в снег Тимофей, плачет. „Да как же, — говорит, — меня дома ждут, жена родить должна“. Смилостивилась Божья Матерь, подошла, погладила Тимофея, и говорит: „Не бойся, жена твоя уже родила. Сын у тебя, Владимир. Я о них позабочусь. А ты ступай. Твоя судьба теперь церковь строить“. Нечего делать. Пошёл Тимофей назад... Так всё и началось и до сих пор продолжается. А пролетело с той поры, без малого 53 годка. Много, ох как много пережил за это время Тимофей. Без прав, без паспорта, без языка, а только место найдёт — за церковь принимается. И в тюрьме был, и смеялись над ним, и убить его хотели, и ломали всё, что сделать удавалось, и вечно впроголодь, — всё пережил, но церковь, где все религии едины, которую Божья Матерь построить велела, всё же выстроил. И стоит она теперь там, где матушка Царица Небесная указала, метр в метр, в Мюнхене, на Обервизенфельд. Стадион знаменитый там теперь рядом. С этим стадионом тоже история вышла. По проекту в том месте, где Тимофей жил, как раз стадион и должен был быть. A Тимофей — ни в какую. „Не уеду. Мне Божья Матерь это место указала“. Спорили, спорили, журналисты понаехали. Сам Бениш, руководитель проекта, пришёл. Долго слушал рассказы Тимофея о том, как Божья Матерь его сюда привела, и вдруг говорит: „А ничего страшного, я стадион рядом построю, а церковь пусть стоит“. Видно и он голос Богородицы услышал.

Так и живёт Тимофей до сих пор. И в свои 103 года каждый день в колокола бьёт и службу в церкви своей служит. Не для православных, католиков или лютеран, к примеру, а для всех сразу. И идут люди к нему, тянутся со всех мест. В Храм его входят и слова видят, что у входа. „Да будет всё едино“ — начертано там. И радостно на душе становится после этих слов, и с добром и любовью уходят люди от Тимофея, чтоб дальше этот завет передать. А Тимофей всё не угомонится: „Каменную теперь церковь надо ставить, — говорит, — ведь место здесь святое. Новым Ерусалимом вскорости называться будет. И многие церкви тут колоколами зазвенят, и придут сюда люди со всего света“, — говорит Тимофей, и кажется, что уже разносится звон великий и веришь каждому его слову. Не можешь не верить. Ведь вся его жизнь одна правда. Святая правда.

Поездка в Мюнхен

Мотор тихо и мощно работает где-то в нижнем регистре, напоминая тремоло контрабасов. Я сижу за рулём нашей старенькой Джетты, мчащей нас, меня и мою жену, по знаменитому 8му автобану, соединяющему центральную Германию с её югом. Конечный пункт нашего путешествия — Мюнхен. Дорога всё выше. За окном чудесный вид Шварцвальда. „Саша, отдохни, — говорит моя жена, — ты уже много часов за рулём, теперь моя очередь“. Я не возражаю, и мы меняемся местами. Глаза закрываются сами собой, но сна нет. Где-то в глубине сознания, как это стало привычным в последнее время, возникает голос, голос полный сомнения и тревоги, голос второго моего „Я“, вечно неуверенного, неудовлетворённого, мучительно навязчивого, словно лейтмотив трёх карт из „Пиковой“ Чайковского. Зачем, почему ты здесь? Как будешь дальше? Вопросы, вопросы, на которые нет ответа, и я опять, в который уже раз, прокручиваю основные вехи этих трёх лет, пытаясь найти ошибку...

Санкт-Петербург 94го. Мы получаем разрешение о выезде. Моя жена немка, все её родственники уже давно в Германии. Я русский. Мои родные, друзья, весь мой мир — здесь. И теперь, вдруг, уехать... Невозможно! А если оставаться, то как жить? Работа, какие-то деньги, дающие хотя бы минимум средств — исчезли мгновенно и навсегда. Нужно начинать всё с начала, а сил нет. Последние силы были истрачены на театр, который создавал, вкладывая всего себя, и который сгорел, развалился почти в одно и тоже время с развалом Союза Нерушимых Республик Свободных...

Окончательно перестаю колебаться, когда разрешение о выезде получаю в день Рождества Христова, увидев в этом некий знак Божий: к этому времени я всё больше и больше углублялся в православие. А дальше... Дальше всё было как у Шубертовского мельника. Всё завертелось, перемешалось, и в этом вихре движения я уже не могу точно вспомнить, где и когда были курсы немецкого, практика, снова курсы, какие-то работы, как получающего пособие, и, наконец, настоящая работа преподавателем в вальдорфшуле (впрочем, не принёсшая большого удовлетворения). Единственно — композиция. Занимался урывками, и всё же закончил вещь, вспоминая о которой сердце наполняется радостью. Мистерия для хора и оркестра — по книге Д.Андреева „Роза Мира“. По-моему лучшее, что написал за все годы. Может быть для этого и приехал?...

Машина резко тормозит, я встряхиваюсь от забытья. Мы у светофора. Начинаются предместья Мюнхена. Опять начинаю сомневаться. Зачем я здесь, да ещё Лорку мучаю. Устала бедная, столько за рулём. Подумаешь, прочитал в газете, что где-то здесь живёт русский священник, ему 103 года, и он построил церковь своими руками. Не знаю почему я решил, что должен его увидеть, увидеть эту церковь... Достаточно быстро находим „Олимпик-центрум“. Фетерхен Тимофей, как его здесь все называют, живёт где-то совсем рядом. А вот и его усадьба. Входим, и сразу же он. Чем-то напоминает Льва Толстого 900х годов. Такой же седой и мощный, и ещё взгляд пронзительный и добрый, и всё понимающий. Знакомимся, спрашиваю:

— Вы православный священник?

— Нет, сынок, я не священник, и церковь моя не православная.

Я недоумённо смотрю на него.

— Какая же у вас церковь?

— Востока и Запада, церковь всех религий, объединённая, значит, церковь Мира! — отвечает старец Тимофей.

У меня перехватывает дыхание. Иду, нет, бегу, к церквушке. Над дверью надпись: «Всё едино». Вхожу, начинаю молиться, и тут понимаю, что это же церковь «Розы Мира», та самая, о которой пишет Д.Андреев в своей книге. А этот человек, этот удивительный старик, может быть первый в мире священник «Розы Мира»...

Из рассказов Мюнхенского старца Тимофея

Я сижу в небольшой, тесно заставленной комнатке Тимофеевой избы. Длинный стол, маленький диванчик в углу, иконы по стенам. Трудно поверить, что мы не где-нибудь в российской глубинке, а в самом центре Мюнхена, и до Мариен-плац, всего-то минут пятнадцать трамваем. На улице глубокая осень, но в доме тепло и уютно. Тимофей только что подкинул новую охапку дров в крохотную печурку, стоящую у самой двери, и снова сел напротив, а я снимаю его на видеокамеру и, в который раз, прошу рассказать всё с самого начала со всеми подробностями.

Тимофей говорит, и голос его, не по возрасту мощный и сильный, заполняет всё пространство комнаты, вырывается наружу, вознесясь и над домом, и над стадионом, и над телебашней, похожей на огромную мачту, воткнутую в Землю — корабль. И вот уже передо мной и не Тимофей вовсе, а пророк Иезекииль, которого Тимофей часто вспоминает. И стоит пророк перед всем родом человеческим и рассказывает о чуде великом, от Бога данном. И скорбит он, и призывает, и обличает, и просит за род людской:

И было в 44-м году во 2-м месяце
Шел я в дом свой
И увидел я столб огненный
И шло от него сияние великое
И стояла во свете пламенном Пресвятая Богородица
И услышал я от нее грозный глас
И сказала она: „Сын человеческий!
Нет тебе дороги обратной, А есть тебе дорога дальняя.

И будешь ты идти по ней много лет,
И построишь ты церковь Божию,
И придут в эту церковь со всей земли.
Люди разные, на всех языках молиться в ней станут
Богу единому, Богу единственному“.
Такое было видение мне великое.
Увидев это, я упал на лицо свое
И услышал глас Глаголющей.
И она сказала мне: „Сын человеческий!
Стань на ноги и ничего не бойся“.
И когда Она говорила мне,
Вошёл в меня Дух, и поставил меня на ноги мои
И пошёл я, чтоб исполнить, что я услышал.
Но только начинал строить, как ломали мною построенное.
Но только начинал говорить, как смеялись моим словам.
И в тюрьму меня сажали, и убить собиралися,
И убийца уже нож занес над моей головой.
Но рукой я взмахнул, и упал он без сил,
И не смог подняться.
Так Бог меня оградил от беды великой.
И тогда перестал я есть, и пить, и спать перестал.
И на 21й день показался мне сам Иисус Христос.
И было ко мне слово Господне:
„За то, что ты 20 дней голодал,
Станет тебе великая честь от меня —
Каждый год тебе за 100 лет посчитается“.
И упал я на колени перед Господом
В великой любви и благодарности.
И в другой раз пришла ко мне Богородица.
И было ко мне слово ее.
И указала она мне место это,
На котором Божий храм всех религий
Стоять должен во веки веков.
И чтоб на вратах его было начертано:
„Все едино“, — так повелела мне Богородица.
Так исполнил её я повеление.

Обращение к Пресвятой Богородице Полины, теперешней
помощницы старца Тимофея, в котором она рассказывает
об удивительном случае, приведшем её к нему

Пресвятая Благородица, Владычица,
Ты надежда всего мира и заступница.
Обращаюсь я к тебе, Матерь Божия,
С благодарностью великою и верою.
С благодарностью за то, что указала мне
Путь единственный, дорогу ко святым местам.
Вспоминаю я тот день, Матерь Божия,
Когда ты меня сюда в первый раз вела
С Тимофеем и Наташей познакомиться.
Но не знала я тогда, не догадывалась,
Что не случай это был, а судьба моя.
Ну а после иногда заходила я
Перекинуться словечком. Но случилось так:
Прихожу я как-то, а Наташа говорит вдруг мне,
Говорит, а на лице мука смертная.
Говорит, а в глазах слезы горькие:
„Помирать я собралась, видно час пробил,
Забирает меня Бог, а на прощание
Я прошу тебя, Полина, чтобы стала ты
В этом доме Тимофеевой помощницей“.
Ты прости меня, прости, о Мати Божия,
Что тогда ее словам не поверила
Да и было дел своих предостаточно.
Умерла Наташа, я и позабыла всё.
Но однажды, Пресвятая Богородица,
Научила ты меня, надоумила
Тимофея навестить, и пошла к нему.
Подхожу я к дому, тихо стало вдруг,
И прозрачен воздух как-то по особому.
Захожу в калитку, вижу — человек стоит
Небольшой такой, и смотрит так пронзительно,
Словно хочет заглянуть в саму душеньку.
Подошёл ко мне без слов и за руку взял.
A рука-то у него словно божий перст.
И молчит опять, и вывел за околицу,
И повёл вокруг и церкви, и часовенки.
Словно птицей перелётной полетела я,
Как на крыльях над Землёю воспарилася,
Не заметила как снова у ворот стою.
Отпустил он мою руку. Я открыла рот
Чтоб спросить, а он... на глазах исчез.
Поняла я, Пресвятая Богородица,
От тебя пришёл он, чтобы знак подать,
Чтобы знак мне дать исполнить, что положено.

История, поведанная автору Марией Ш., которая при
посещении старца Тимофея в октябре 1997 года пережила ряд
удивительных и необычных событий

Я очень взволнована, Александр,
Не знаю, с чего начать.
Как в видеокамере кинокадр
Тот день возвращается вспять.

Но начну с самого начала. Я родилась в религиозной семье. Очень религиозной, правда. Хотя для того, чтобы придти в религию, отцу нужно было почти утонуть, как бы умереть. Да! Ведь истинный смысл крещения, истинный смысл его и есть смерть и воскрешение к новой жизни.

В нашем городе было много атеистов и не было церквей. Отец построил первую, осветил её, а я была первая, которую он в ней крестил. Мария в Мариенкирхе. Символично, не правда ли?

С годами стало скучно, просто скучно по воскресеньям ходить на службу. Хотелось чего-то большего.

Ведь мы же люди, понимаете, люди
Мы хотим большего, мы хотим знать
Куда идём и чем мы будем...

Так я пришла к буддизму, индуизму, впервые услышала о Сатья Сае. Всё это помогло мне, помогло найти свой путь к самосовершенствованию. Я научилась управлять энергией, увлеклась крия-йогой, стала видеть будущее. Но всё, что я узнала, не отвратило меня от католицизма, наоборот, я смогла понять его ещё глубже. И теперь, когда я молюсь Иисусу, мне кажется, что в моей молитве есть та чистота и искренность первых христиан, которой мне так не хватало... Да. Как только узнала о Мюнхенском старце, сразу собралась.

Свою любимую Мадонну взяла с собой
Подарок от Святой Земли, зовущуюся Фатимой,
И розу алую взяла я тоже
И помолилась: „Помоги мне, Боже“.

И вот я в Мюнхене. Выхожу из метро на Олимпик-центрум. Народ кругом. Куда идти, не знаю. Иду со всеми. Голову опустила, и вдруг вижу следы босых ног. Поднимаю голову, и тут... первое чудо: рядом со мной Христос идет. В рубище и босиком. Я вдруг его и спрашиваю: „Где Тимофей живет?“ „Не знаю“, — отвечает и исчезает в толпе. Долго я Тимофееву церковь искала. Наконец нашла. И сразу молиться пошла. И тут новое чудо! Как только первое слово произнесла, земля задрожала и пол ходуном заходил. И так каждый раз было, когда начинала молиться. Сущая правда. А потом и третье чудо!

Иду в дом к Тимофею, и про розу вспомнила, и испугалась, наверное она вся измялась. Открываю рюкзак, а она еще краше стала...

Тимофей меня как родную принял. Вместе молились. А потом я одна пошла в часовенку, где Архангел Михаил появлялся.

Только начала молиться,
Как ожили все иконы.
Смотрят на меня их лица,
И святые, и мадонны.

Вдруг я голос услыхала.
Что же это, что же, что же?
Сразу я его узнала,
Поняла, что это Боже.

Он сказал мне: „Если любишь,
Ты должна здесь оставаться“.
Он сказал мне: „Если веришь,
Тебе нечего бояться“.

„Но как же, у меня семья, — кричу, — Я не могу“. И плачу. И так тяжело было, как никогда. И только его два слова — если любишь.

Решилась я. Остаюсь, остаюсь, остаюсь! И сразу как будто взлетела высоко, высоко. И так хорошо стало! Потом смутно помню, что было. Люди какие-то пришли, Тимофей их послал за мной. Они говорят: „Мария, поздно уже. Ехать надо“. Я ни в какую. Чуть не силой увели меня и до вокзала проводили. И только в поезде поняла я. Проверка это была на веру. Но я для себя всё решила. В Мюнхен переезжаю. Хочу жизнь свою посвятить делу, которому Тимофей жизнь отдал. Ведь сама я слышала —

 

Если любишь!

 


Часть III

Устремление в будущее

Вальдорфшуле — прообраз будущих школ „Розы мира“?

Один год я проработал в вальдорфшуле. До этого я уже слышал кое-что об этих необыкновенных школах, придуманных в начале нашего века знаменитым Р. Штайнером, создателем еще и антропософии. Сведения, доходившие до меня, были весьма противоречивы: от беспредельного восторга до полного отрицания. „Там удивительная атмосфера, — говорили одни, — атмосфера добра и любви. Там учителя, эти, в полном смысле духовные наставники, ведут своих учеников по тропам знаний, прививая им непреходящие азы нравственности и добродетели. Там каждый уголок пронизан музыкой, и пластический танец ойритмии соединяет души детей с великими космическими сферами“. „Все это ерунда, — говорили другие, — Вальдорфшуле — обыкновенные школы с обыкновенными учителями. Ученики там такие же современные дети как и везде: избалованные, с ленцой, порой грубоватые, а иногда жестокие. Те же проблемы с дисциплиной. Но в обыкновенной школе об этом, по крайней мере, честно говорят. A кроме того, в обыкновенной школе ученику можно включить на уроке магнитофон, спеть под фонограмму, поиграть в компьютер, а придя домой, провести вечер у телевизора. В вальдорфшуле всё это или запрещается, или усиленно не рекомендуется...“

Так говорили мне сторонники и противники вальдорфшуле. И вот теперь я сам, здесь, в этой школе преподаватель музыки. У меня шесть классов и ещё оркестр.

Первый урок, волнуюсь, как всё пройдет, да ещё с моим-то знанием немецкого. Появляется 11й класс. Смотрят настороженно. Я начинаю рассказывать, играю на фортепиано, пытаюсь увлечь, но настоящего внимания нет... Больше всего удивляет возросший шум в классе во время звучания музыки. Играю Бетховена, Чайковского... Рассказываю об их жизни. Жду интереса, какой-то особенной тишины, которая всегда появлялась на моих музыкальных вечерах в прежние времена, и не могу дождаться. После урока, расстроенный, анализирую, пытаюсь найти причины. Ругаю себя... Ну а потом... потом пошли, потекли будни. Было всё: взлёты, падения. Постепенно пришёл опыт и понимание, и собственный взгляд на проблемы, стоящие перед вальдорфшуле, проблемы, многие ответы на которые, как это ни странно, я нашёл в книге Д. Андреева.

Три миниатюры из Вальдорфшуле симфонии для никогда не
умолкающего школьного хора учеников и с трудом
пробивающегося сквозь него соло их учителя

Миниатюра первая

„Герр Сойников, а мы сегодня будем слушать магнитофон?“ В вопросе Петера маленькая, но провокация, поэтому в глазах его, не по годам взрослым, лукавые искорки. Он прекрасно знает, что в школе до меня магнитофон, как и плейер, категорически запрещались. Но как можно говорить о Реквиеме Моцарта или восьмой симфонии Шуберта, ограничиваясь показом музыки только на фортепиано, и тогда я покупаю магнитофон и приношу в класс. Среди ребят общее замешательство, хотя они стараются сделать вид, что ничего не произошло. Я же начинаю говорить, что мы живем в конце 20го века, что почти в каждой семье Германии, наряду с телевизором, плейером, магнитофоном, есть компьютер, что запрет всего этого в школе создает двусмысленность и приучает учеников ко лжи. Я привожу в пример собственный опыт жизни в стране, где все должны были говорить и делать одно, а думать совсем другое, и объясняю, что из этого получилось в конце концов.

A дома, вспоминая прошедший урок, понимаю, что самого главного сказать не сумел, и на ум приходят страницы Андреевской „Розы Мира“, в которых, собственно, о том же, но только как всё просто, мудро и понятно.

Вот он говорит о роковой ошибке, совершённой человечеством, избравшим для своего движения вперед путь научно-технического прогресса. И тут же в нескольких словах показывает только самую малость тех удивительных возможностей, которые могло бы достичь человечество, идя другим путём, путём, связанным с развитием внутренних, духовных способностей человека, его волей, его просветлением. Это и телесное прохождение сквозь предметы, и хождение по воздуху и воде, мгновенное преодоление огромных расстояний, излечение неизлечимых и воскрешение мертвых... „Да, — думаю я, — каким бы был мир, если бы человечество все средства, затраченные на науку, использовало на самосовершенствование, и тогда невозможна была бы сама мысль о внеэтичности или антиморальности достижений, к которым пришло человечество. A теперь!

Наука, освобожденная от норм морали и этики, отдана на откуп политикам и бизнесменам. Тех и других объединяет одно — высочайший уровень безнравственности. Отсюда и угроза атомной катастрофы. A тут еще компьютеры.

Уже сейчас многие бьют тревогу о всевозрастающей опасности со стороны их человечеству. Но куда там! „Деньги руководят миром“ — как говорится в одной немецкой пословице. И опять риторический вопрос — что делать?“ Один мой знакомый, ярый противник компьютера, решает этот вопрос чрезвычайно просто: „Запретить. Или, — продолжает он, — не делать ничего, всё равно скоро всё ввергнется в тартарары. Свершится пророчество апокалипсиса и весь этот мир, населенный преступниками и грешниками, опустится в ад“. Себя, при этом, к числу грешников не причисляет.

Но это, так сказать, линии абсурда. Что же делать на самом деле? И вновь Андреев. Его предложение о создании на базе „Розы Мира“ Верховного ученого совета, состоящего из лиц, сочетающих высокую научную авторитетность с высоким нравственным обликом, заслуживает самого пристального внимания.

Разумеется, только такой орган и сможет взять под свой контроль всю научную и техническую деятельность человечества. В самом деле, колесо истории повернуть невозможно. Всё, что уже создано наукой и ещё создается ею, необходимо использовать только с одной целью — на благо людей. Повторяю, не бояться мы её должны, убегая в сторону, не уничтожать её, как в свое время, американские фермеры уничтожали первые ткацкие машины, но, взяв под контроль, контроль этическо-нравственный, поставить на службу человеку, на его пользу, а не вред.

Миниатюра вторая

„Можно я, можно я“, — лес рук в классе указывает на неутомимый интерес. Я доволен. „Анна, иди“.

Анна, милая девчонка, смышлёная, очень одарённая музыкально, садится за фортепиано, и вот уже перед глазами возникает поезд, медленно набирающий скорость. Движение убыстряется, поезд мчится, оставляя всё позади себя: поля, леса, горы. Только вперёд, в сверкающую впереди небесную даль. „Здорово, — говорю я, — молодец!“

Сегодня у нас тема „Ритм-метр“ и я, давно заметив, что просто теория не интересна ребятам, пытаюсь соединить её с чем-то живым, творческим. Импровизация, как мне кажется, более всего подходит для этого случая.

Вопросы детского творчества мне всегда казались необычайно важными. Порой удивляюсь, как ничем не примечательный пацан вдруг неожиданно раскрывался какой-нибудь гранью своей души, и, освещённый этой, незнамо откуда взявшейся божьей искрой, весь преображался буквально на глазах.

Написал „божьей искрой“, и задумался: действительно, из Библии мы знаем, что человек создан по образу и подобию божьему. Так чем же мы, люди, более всего близки Богу?

Беру Андреева, в котором, как мне кажется, есть ответы на все вопросы, и в самом деле, нахожу именно те слова, которые сразу же всё объясняют. Слова эти, чуть-чуть перефразированные — гимн человеку, человеческой личности, его предназначению. Человек сходен с Богом тем, что имеет с ним единоприродные способности творчества и любви!

Так вот почему творчество просветляет, вот почему к нему нужно относиться как к величайшему божьему дару. И ещё очень важное. Андреев неоднократно подчёркивает, что способностью творить обладают не только избранные таланты, а каждая личность может и должна проявить и найти в себе великое творческое начало, и одной из главных задач „Розы Мира“ будет помочь ей это сделать!

Миниатюра третья

Итак, учебный год позади. Оглядываясь назад, задаю себе всё тот же вопрос, к которому периодически возвращался в течении года. Так что же такое всё-таки вальдорфшуле?

Дети. В общем, такие же как и везде. Непосредственные в детстве, озорные в средних классах, и, уже серьёзные, устремлённые в свою будущую взрослую жизнь, в старших.

Конечно, в старших и больше проблем: здесь уже и любовь, и дискотеки, и, порой, наркомания. Проблемы эти не видны снаружи, они бродят где-то там, в глубине, и от этого они ещё опаснее. Но именно они, я убеждён, — главная суть педагогики. Р.Штайнер основной целью своих школ ставил духовное развитие детей. И в этом случае музыка, ойритмия, большой набор творческих предметов, особые отношения с родителями, — это хорошо, это замечательно. Но почему же при этом старшеклассники идут на дискотеку, а не в церковь? Почему, делая ойритмию, некоторые посмеиваются в душе, считая её устаревшим предрассудком? Почему, пряча под рубашкой плейер, слушают на уроках не учителя, а последние новинки „Техно“? Почему, наконец, знания трудов самого Р.Штайнера так поверхностны и ничтожны, а имена Е.П.Блаватской или А.Безант, с которыми Р.Штайнер был так тесно связан духовно, неизвестны вовсе?

Но закончим с этими бесконечными „почему“. Ясно, что нужен пересмотр, корректировка, новое дыхание, которые всегда необходимы по прошествии времени; иначе — застой, а затем смерть: таков закон природы. Не мне, не специалисту, предлагать пути по модернизации школьных программ, стилей и способов преподавания. Но в чём я убеждён, так это в том, что школьные программы должны насыщаться великой религиозной и философской литературой и историей. Проникновение не поверхностное, но глубочайшее, в тайны божеского мироздания должно стать основой обучения. Ещё большее сближение с природой, любовь к ней. Вся учёба в школе должна превратиться в непрерывный творческий процесс, в котором музыка и пластика станут его основным стержнем, движущей силой, а не проформой, часом отдыха между занятиями. И, наконец, собственное самосовершенствование: молитвы, медитации, занятия крия-йогой — вот практический путь укрепления духа и устремления его к Богу Я часто вспоминаю моих учеников. Сколько замечательных душ и сердец. Я помню слёзы на глазах у многих из них в момент прощания, и думаю: „Молодец всё-таки Штайнер! Что ни говори, действительно, необыкновенные школы он создал“.

В них есть что-то главное, которое не упустить бы, но развить, соединив с теми идеалами „Розы Мира“, о которых так часто упоминает Д.Андреев в своей книге.

„Весь мир насилья мы разрушим...“

(Из революционного гимна)

Почти 43 года своей жизни я провёл в стране, которая ещё на заре своего существования торжественно заявила о стремлении к миру, демократии и братству. „Наконец-то вековая мечта человечества осуществится и люди обретут счастье“, — кричали со всех сторон политические идеологи новой власти, и почти сразу же вслед за этим страна погрузилась в темноту невиданного до селе террора. Вместо счастья — смерть, вместо братства — ненависть, вместо мира — война. Вот что принесла очередная социально-политическая доктрина облагодетельствованному ею человечеству.

„В данном случае всё понятно, — возразит мне образованный читатель, — счастье на насилии не построишь. Не случайно сказано в Библии: „Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю“. И, чем сильнее ветер, тем стремительней, тем ужасней последствия. „Буря, скоро грянет буря“, — взывал великий пролетарский писатель, и она пришла, сея смерть миллионам, в том числе и самому буревестнику революции“.

„Да, Вы правы, — отвечаю, — хотя Горького, удивительно талантливого, как-то по-русски пронзительно доброго, мне жаль.

Законы кармического воздаяния за содеянное неумолимы. „Взявший меч от меча и погибнет“, — читаем в другом месте Библии, и сколько же таких мечей прошли по земле за эти тысячелетия. Сколько войн, диктатур, тираний, революций, восстаний, заговоров!

И ведь многие из них начинались с благими намерениями, но даже великие и гуманные цели, втиснутые в жерло насилия, разлетались на тысячи осколков зла, подобно разбитому зеркалу снежной королевы из пророческой сказки Андерсена“.

Христос:         Вы слышали, что сказано:
„око за око, и зуб за зуб“.
А я говорю вам: не противься злому.
Но кто ударит тебя в правую щеку твою
обрати к нему и другую;

(Из Нагорной проповеди)

Пять вопросов Д.Андрееву или „Обнимитесь миллионы“

При жизни Д. Андреев был абсолютно неизвестен. Теперь другое дело. Его имя, благодаря „Розе Мира“, широко знают не только в России, но и в других странах. Живи бы он сейчас, отбоя от корреспондентов не имел бы! Сколько интересного мог он им поведать. Представим лишь на минуту!

Корреспондент 1й:

— Господин Андреев, почему, несмотря на тысячелетия существования многих религий, счастье на Земле так и не достигнуто?

Д. Андреев:

— Все великие религии во главу угла ставили человека, его внутренний мир, его душу. И это справедливо: без изменения себя невозможно изменить окружающий мир. „Царство божие внутри нас“, — говорит Христос. И все же. Вот уже многие тысячелетия идет на земле непрекращающаяся борьба между Богом и дьяволом, в которой мировые Церкви человеческие играют решающую роль. Однако, действительно, количество войн, как и диктатур, не уменьшается. Не исчезает и насилие. В чем причина? Как раз в том, что крупнейшие религиозные учения не смогли стать ведущими силами общественно-социального движения человечества. Вот что главное. Они — эти учения — не смогли объединить человечество, и на базе своих великих нравственных доктрин повести за собой миллионы. Общественное руководство продолжало оставаться в руках государства — сама суть которого насилие и безнравственность. Правда, в истории случались попытки встать во главе социальных преобразований, как, например, средневековый католицизм, но такие попытки были обречены на неудачу, так как в этом случае использовались всё те же методы государственного принуждения, т.е. церковь фактически подменяла собой государство.

Корреспондент 2й:

— Как же быть? Неужели задача неразрешима, ведь государство-то меньшее зло, которое существует чтобы не допустить большее — хаос и безвластие.

Д. Андреев:

— Выход есть. Я вижу его в идее создания на Земле международной организации, цель которой — преобразование сущности государств при помощи последовательного осуществления всеохватывающих реформ. Решающая стадия её деятельности, так сказать, её первостепенная задача — создание Всемирной Федерации государств, но с тем, чтобы над Федерацией была установлена особая инстанция, осуществляющая контроль над деятельностью государств, и руководящая их бескровным и безболезненным преобразованием. Эту международную организацию я называю Лигой преобразования сущности государств. Мне кажется, Лига должна иметь свои филиалы во всех странах, а основными аспектами ее деятельности станут культурный, филантропический, воспитательный и политический.

Корреспондент 3й:

— Какие же принципы будут лежать в основе деятельности Лиги?

Д. Андреев:

— Одним из главных принципов станет, на мой взгляд, тезис о невозможности насилия, ведь ненасилие — это единственный шанс не подпасть вновь, как это уже случалось не раз, под влияние демонических государственных структур. Хотя в очень ограниченных формах насилие всё же придётся допустить, но только в переходный период. Тут же вы меня можете спросить, если не насилие, то что взамен?

Отвечаю. Собственный пример, бескорыстие, незапятнанная нравственность, неподкупность, следование не на словах, а на деле тем идеалам, которые проповедуешь. Только организация, базирующаяся на таких принципах, сможет завоевать авторитет и репутацию, способные повести за собой миллионы.

Корреспондент 4й:

— Господин Андреев, из кого же будет состоять Лига?

Д.Андреев:

— Человек любой национальности, любых религиозных и философских убеждений — разумеется, правой руки — может быть членом её. Единственное условие — следование идеям и задачам Лиги, сформулированным в её уставе.

Корреспондент 5й:

— Вы сейчас упомянули идеи и задачи Лиги. Какие же идеи будут лежать в её основе? Какой дух, какой базис будут питать это великое движение?

Д. Андреев:

— Вопрос Ваш, безусловно, центральный в нашем сегодняшнем разговоре, хотя ответ на него можно сформулировать достаточно кратко. Основой идеологии Лиги будет учение — нравственное, политическое, философское и религиозное, — ближайшими целями которого будут: объединение земного шара в Федерацию государств с этической контролирующей инстанцией над нею, распространение материального достатка и высокого культурного уровня на население всех стран, воспитание поколений облагороженного образа, воссоединение христианских церквей и свободная уния со всеми религиями светлой направленности, превращение планеты в сад, а государств в Братство!

 
 
 

Сон, пока ещё не увиденный автором.

 

Вижу я будто бы огромную сцену, буквально величиной с Землю, а на ней людей видимо-невидимо, всех народов и рас. Глаза у всех вперёд обращены, на кого-то смотрят все. И я смотреть вперёд стал, и вижу на возвышении дирижёр стоит, а кто — не пойму: слишком далеко.

И вот взмахивает дирижёр своей палочкой, и люди, весь этот гигантский хор, петь начинают, И слышу:

 

„Обнимитесь миллионы...“

Прерванное интермеццо

Есть замечательное произведение Б. Бартока: „Концерт для оркестра“, а в нём часть, имеющая очень оригинальную форму, и называется она оригинально — „Прерванное интермеццо“.

Идет, идет движение, светло, радостно кругом, и вдруг раз — налетает страшный смерч и... конец всему.

В жизни так тоже бывает. Вот и меня на днях мысль внезапно пронзила, все хватит, пора твоё повествование заканчивать, ведь ещё даже до середины Андреевской книги не дошёл. Спрашиваю, а сам думаю, и чем больше думаю тем больше понимаю — правильная мысль ко мне пришла, и вовремя. Ведь дальше у Андреева почти вся вторая часть „Розы Мира“ метаистории России посвящена, а здесь двумя словами не отделаешься, здесь нужно слово в слово за Андреевым идти. А уж тогда лучше саму книгу его прочитать. В общем, прерываю я своё „интермеццо“, а уж читателю решать, прав я или нет.

Ненаписанные главы

Поразительны по красоте страницы, посвящённые Андреевым России. Вся история её как на ладони. A когда метаисторию её узнаешь, многое совсем по-другому понимать начинаешь. Но, к сожалению, не напишу я об этом.

В заключении книги Андреев даёт картины мира после победы „Розы Мира“, а в победе этой он не сомневается, и, насколько я понял, время это уже не за горами. Пишет он о том, как Земля наша в сад превратится, о Верградах — городах-храмах, где вся религиозная деятельность человека сконцентрируется; о людях пишет удивительной внешней и внутренней красоты, и ещё о многом. Жаль, что не поведаю я об этом в своей книге.

A в самом конце рассказывает Андреев о приходе антихриста, и, как это не ужасно, о гибели человечества. Страшно и больно осознавать это. И вот тут я радуюсь, что не буду писать об этом.

Заключение, которое на самом деле — начало

Заканчивается 1997 год — год для меня особенный. Женя, мой новый друг, которого тоже мне этот год дал, так прямо и сказал: “Это год твоего второго рождения“. A Жене можно верить, ясновидящий он. Но начну сначала. После встречи с Тимофеем Васильевичем в моей душе что-то произошло, и как будто голос я стал слышать. „Написал ты „Розу Мира“ музыкальную — говорил тот голос, — а теперь за организацию общества принимайся“. В смущении я находился. Композитор я, а не общественный деятель, нет у меня к этому способностей, а голос всё своё продолжает. Решил я тогда статью о „Розе Мира“ написать и где-нибудь опубликовать пытаться. Так и сделал, статью написал и в газету „Контакт“ послал. A сам всё в нерешительности пребываю: имею ли право за это дело браться. И решил в Россию ехать, там общество „Розы Мира“ искать. Может, думаю, и ответ на мой вопрос там найду. Приезжаю в Санкт-Петербург — город мой родной, и почти сразу на центр „Розы Мира“ наталкиваюсь и с его руководителем знакомлюсь. Рассказал ей всё, а она мне говорит: „Дам Вам, Александр, телефон человека одного в Германии, позвоните ему, он на все вопросы ответит, поскольку человек необыкновенный, его сам Сатья Саи благословил“. Так я впервые и о Жене Авербухе узнал, и имя Сатья Саи услышал.

Дальше — больше. Звоню через несколько дней Татьяне — так руководительницу центра „Розы Мира“ зовут, — а она мне: „Куда же Вы пропали, Александр, у меня для Вас новость. Информация мне идет. Говорят мне, что теперь жизнь Ваша с Мюнхенским старцем и церковью его тесно связана будет, и музыка Ваша в этой церкви исполняться должна. В общем, большие изменения Вас ожидают“. Я, конечно, удивляюсь и по возвращению в Германию тотчас и в Мюнхен еду, и с Евгением встречаюсь.

И с этой поры два этих человека становятся неотъемлемой частью моей жизни, новой жизни. A тут отклики на мою статью приходить стали. Много людей интересных появилось, готовых общество „Розы Мира“ организовать, так что не один я теперь! Да, удивительно всё получается. Хотя, если по правде, так и должно быть, когда дорогу к Богу найдешь.

И думаю я, чтобы было со мной, если бы тогда, в 91ом, „Роза Мира“ на моем пути не встретилась. И опять мои мысли об Андрееве и учении его великом. И хочется закончить повествование словами, которыми и автор „Розы Мира“ книгу свою завершает:

„Так, восходя от света к свету и от славы к славе,
все мы, поселяющие землю теперь,
и те, кто жил, и те, кто явится жить в грядущем,
будем подниматься к неизреченному Солнцу Мира,
чтобы рано или поздно слиться с Ним
и погрузиться в Него
для сорадования
и для со-творчества Ему
в созидании вселенных и вселенных“.

 


Часть IV

Путешествие в Индию

Премананда:    „О, Свами, скажи нам о единстве
и разделении“.

Сатья Саи:       „Вы разделены, ибо позабыли язык любви.
На вершине всё сливается в океаническом
переживании радости.
А во тьме — только слёзы и крики страшной боли.
В высшем вы едины, а в аду вас много.
В смехе вы едины, а в плаче одиноки.
В танце вы растворяетесь друг в друге,
а в несчастье вы один во вселенной“.

Премананда. „Медитации у храма“.

Неожиданное предложение

Самолёт замирает на какое-то мгновение, и вот уже мы мчимся по взлётной полосе, набирая скорость. Еще миг и наш красавец Боинг легко и изящно отрывается от земли. Летим, под нами Франкфурт. Сразу успокаиваюсь, на душе удивительно легко. Не верится, неужели через несколько часов Индия, далёкая и загадочная.

И как всё неожиданно получилось. Тогда, в сентябре, при первой встрече с Женей, буквально сразу предложение поехать с ним к Сатья Сае. „Он тебя приглашает, — добавил Женя с улыбкой, — поедешь?“. „Еще бы, конечно“, — говорю не задумываясь, хотя имя Сатья Саи услышал впервые совсем недавно, а о том в чём заключается его учение не знал вовсе.

Приехав домой ищу книгу, купленную недавно в Питере. На обложке стоит: „Саи Баба святой и... психиатр“. Автор доктор Самюэль Сандвайс. Начинаю читать. Книга захватывает, хотя история, рассказанная известным американским психиатром на первый взгляд достаточно тривиальна. В самом деле, современный американский материалист, рационалист и агностик, так сказать, подлинное дитя нашего времени, узнает о Сатья Сае и, разумеется, не верит ни в его божественное происхождение, ни во многочисленные чудеса им сотворенные.

Доктор Сандвайс вообще не верит в то, что, по его мнению, лежит за гранью здравого смысла и не подтверждено опытным путём или научными доказательствами. С другой стороны, его живой ум, интуиция не могут удовлетвориться университетскими знаниями и тем, что в наше время называется высоким общественным положением. Начинаются поиски смысла жизни, которые и приводят его в конце концов в Индию к Сатья Сае. И здесь общение с этим необыкновенным человеком делает чудо. Известный американский психолог, считавший свою науку высшим проявлением знания, превращается в послушного ученика индийского аватара. Часами под палящими лучами солнца он ждет появления своего кумира. Он начинает медитировать, его взгляды на современную науку, да и на всю окружающую жизнь кардинально меняются. Достаточно резко доктор Сандвайс критикует современное западное общество за его эгоизм, стремление к материальным благам, удовлетворение чувственных наслаждений. Он призывает к возвращению к вечным библейским истинам, которые многие из его окружения считают старомодными. При этом он ссылается на ученье Сатья Саи, как раз и пытающееся вернуть людей к добру и любви, преодолению эгоизма и призывающему к объединению человечества через сближение культур и религий. „Ну что ж, замечательно“, — думаю я. Такого необыкновенного человека стоит увидеть собственными глазами, хотя я и не рационалист и не агностик, а скорее максималист и мистик. К тому же я искренне верю в Бога, а сейчас занимаюсь созданием общества, призывающего к тем же самым целям, о которых говорит Сатья Саи...

Так я впервые познакомился с ученьем Сатья Саи и его жизнью. И вот теперь, здесь в самолёте, вспоминая книгу вдруг понимаю, что попадаю в такую же ситуацию, с которой начинал доктор Сандвайс, когда впервые летел в Индию...

Восемь часов пролетают незаметно. Мы в Бомбее. Сразу же из зимы попадаем в лето, при том жаркое. Еще утро, но воздух уже раскален и пышет зноем. Короткий переезд на другой аэровокзал, томительные часы ожидания и мы вновь в воздухе. На этот раз, правда, наш полет не так продолжителен: не многим более двух часов и мы уже в Бангалоре. Теперь до Буттапарти рукой подать, какие-то 3-4 часа на такси. Но именно эти 3-4 часа запоминаются более всего. Мы мчимся (70 км в час для этих дорог примерно тоже, что 170 по европейскому автобану) сквозь города и деревни, мимо идущих, бегущих, снующих взад и вперёд людей, повозок, велосипедов и музейных реликвий, которые когда-то видимо назывались автомобилями. Каждую минуту думаешь, что она последняя если не для нас, то по крайней мере для очередного встречного. Но каждый раз все обходится и постепенно начинаешь понимать уровень нашего шофера, который всё это время весело улыбается, поглядывая на нас задорно и чуть-чуть с хитринкой.

И вот, наконец, Путтапарти, конечная цель нашего путешествия — родная деревня и теперешнее место нахождения Сатья Саи. Мы въезжаем на главную улицу. Первое, что бросается в глаза, обилие европейцев в странных белых одеяниях, особенно удивительных у мужчин: белые брюки и такого же цвета балахоны, свободно ниспадающие до колен. „Да, — думаю я, — где-нибудь в Германии людей в таких одеждах вряд ли посчитали бы за вполне нормальных“. Мы въезжаем на территорию ашрама*. Мельком осматриваюсь. Центральная улица вся запружена народом, по краям коробки многоэтажных зданий — понимаю это гостиницы для приезжающих. Еще несколько строений в индусском стиле и вот главное — огромный храм удивительной красоты, хотя и совершенно другой культуры, разительно отличающейся от европейской, но не менее прекрасной. „Так вот где буду встречать Саи!“ — думаю я, смотря на огромный мраморный пол храма, больше похожий на небольшое лётное поле. Быстро улаживаем формальности (кстати, порядок и организация во всём на самом высоком уровне), и вот я с двумя моими товарищами заходим в комнату, в которой нам предстоит прожить почти три недели. Долго не задерживаемся, ведь ещё есть шанс на послеобеденный даршан**. Бросаем вещи и почти бегом к храму.

 


* Ашрам — дом учителя, в котором он принимает учеников; духовная община.

** Даршан — непосредственное лицезрение святого или Божества; самооткровение Божества своим приверженцам.

 

Странички из индийского дневника

Вечер 3 января 1998 г.

Итак, первый вечер в Индии. Весь путь до Буттапарти кажется гигантской чехардой, в конце которой только одно — мертвецкая усталость.

На даршане почти уснул. Впечатление от появления Сатья Саи, честно говоря, значительно меньше, чем ожидал. Почему-то было его жалко. Он худ, и несмотря на поразительно молодое лицо, обрамленное копной черных, вьющихся волос, больше бы подходивших какому-нибудь мальчишке рок-звезде, чувствуется возраст, ведь всё-таки 72 года. И ещё чувствуется ноша, которую он несёт за всех нас. Сразу вспомнил Иисуса. Перед сном прошёл по территории ашрама. Везде люди, сидящие в кружках перед свечой. Все поют. Возникло какое-то щемящее чувство единения и любви. Пришёл к себе, зажег свечу, обратился к Сатья Сае. Благодарил за всё и просил только одно, главное — церковь каменную Востока и Запада для Тимофея. Это стоит всего остального. Завтра встаю в 345.

4 января.

Сейчас 8 вечера. Попробую вспомнить самое главное, что случилось сегодня.

Итак. Проснулся без будильника в 340. Быстро оделся, умылся и бегом к храму. Порядок вхождения в него строг до жесткости. Сначала с четырех утра занимаешь очередь в длинных рядах на одной из многочисленных дорог ашрама, а затем по знаку служителя, которых здесь огромное множество — их называют севодалами — все эти ряды переводятся на площадь сзади храма. И опять сидишь и ждешь, теперь уже жеребьевки.

Где-то в пять часов каждый первый в ряду, а таких рядов более двадцати, получает номер, который является номером вхождения этого ряда в храм. Первые пять-шесть рядов дают надежду на хорошее место. Хорошее, т.е. близкое к проходу по которому следует Сатья Саи. A это и возможность получения интервью, передача письма и просто ощущение своей близости к аватару. Мне повезло. Попал близко от прохода и на всякий случай приготовил письма. В 515 все запели ОМ — медитативную молитву, которой Саи придаёт большое значение и являющуюся, по его словам, одним из самых древних обращений к Богу. Кстати, у христиан „ом“ или „аум“ это Амен или Аминь. Меня охватил трепет, примерно также было со мной у Тимофея. Сами собой потекли слезы. Сатья Саи появился где-то в половину седьмого. Прошёл рядом, на меня даже не посмотрел. Зато чуть дальше остановился, материализовал священный пепел и обсыпал им нескольких счастливчиков. Я, впрочем, и не жду ничего, понимая свое место в этой истории. Есть тысячи достойнее меня. Да, честно, и не хочется выделяться перед всеми. Ну ладно.

После даршана пришел в номер, плюхнулся в постель и проспал аж до половины второго. Встал, собрался и пошёл на послеобеденный. Здесь повезло меньше, т.к. пришёл слишком поздно. Сидел где-то в десятом ряду. Сатья Саи как всегда был весел, материализовал пепел и что-то, что я не видел, но все зааплодировали. После даршана встретил Женю и ещё нескольких из нашей группы. Ходили к дереву желаний. Я загадал там опять же постройку каменной церкви в Мюнхене. Вот так и живу.

Впечатлений море: природа, люди, новые религии, архитектура и, конечно, Сатья Саи. Каждого названного хватило бы на эти три недели. А тут всё вместе. Есть от чего потерять голову. Вчера я был очень уставший и, кроме того, этот чужой пока для меня мир был настолько непохож, непривычен, что временами чувствовал к нему даже некоторую враждебность. Сегодня этого уже не ощущалось. И вот я думаю: хорошо писать на бумаге — люди объединяйтесь, все религии — часть единого. Но как трудно на практике, в жизни всё это осуществить на самом деле. Ну всё, буду спать, завтра снова к четырём на даршан.

6 января (послеобеденный даршан)

Сейчас 1340. Мы сидим в рядах, ждущих жребия. Сидим прямо под палящими лучами солнца. Жарко! Наверное градусов 40, а может и больше. От жары в голове путаница, мешанина из мыслей и даже сомнения, приходящие ко мне всегда, когда их ждёшь меньше всего. Почему Сатья Саи выбирает?.. Эти люди, тянущиеся к нему с письмами, эти очереди, лотереи, создающие напряжение. Мне жаль людей, а ему? И ещё. Это почитание. Портреты, открытки на каждом углу. Ему покланяются здесь все, В столовых сначала общая молитва его изображению, затем трапеза. Зачем всё это? Видимо не спроста. Здесь всё имеет смысл.

Рядом сидит русский парень, больные почки, практически инвалид, здесь второй раз. Рассказывает, что дома в Санкт-Петербурге, Саи приходит к нему часто, уже в течении 3х лет. Надеется на исцеление. От этих рассказов сам начинаю заболевать. Очень раздражает это постоянное сидение в неудобной позе, такое непривычное для европейца, хочется все бросить... но... кажется началась жеребьевка...

Послеобеденный даршан (продолжение)

Вот и случилось первое чудо. Свами Сатья Саи взял все мои письма, все восемь, а произошло это так. Сижу без всякой надежды. Сижу близко к краю от угла, но всё равно это далеко от обычного его пути. Сатья Саи проходит мимо, вдруг, неожиданно поворачивается и оказывается недалеко от меня. Я хватаю письма, протягиваю ему. Какую-то долю секунды он смотрит на них и... берёт все. В момент этого краткого контакта, буквально мгновения, меня бросает в дрожь, жар, а затем глаза наполняются слезами. Я счастлив, потрясён, не верю!

10 января

Сегодня было очень интересно. Утром встал в 330. В 345 зашёл за Женей: решили идти сегодня вместе. Мои соседи Джон и Шандор — славные ребята, с которыми, естественно, я тоже очень сдружился. В общем, на жеребьевке все пятеро были в одном ряду и, о чудо, он выигрывает первое место. И вот мы на первом ряду уже в храме, все пятеро, и почему-то уверены, что получим интервью. Свами проходит, видит нас, мы просим интервью. „Откуда“, — спрашивает он. Я отвечаю. „Сколько вас?“. Кто-то говорит — семнадцать. Он секунду медлит и... идёт дальше. Всё, прощайте надежды. Мы все ужасно разочарованы.

А теперь о приятном. Лена, сестра Жени, которая тоже в нашей группе, случайно познакомилась с женщиной, являющейся вице-президентом одного из колледжей Сатья Саи, а также музыкальным консультантом, педагогом и специалистом в области баджанов*. Узнав обо мне она тут же изъявила желание встретиться. Это и произошло сегодня в час дня. Я рассказал ей вкратце о планах создания общества, театра, школы „Розы Мира“. Она слушала не перебивая, а в конце вдруг сказала: „Это все очень интересно и я попытаюсь помочь Вам, ведь свёл нас Сатья Саи“. Было удивительно это слышать и я тут же поведал об этом Жене. “Саша, — услышал я в ответ — здесь всё не случайно. Нет ни одного человека, который бы приехал сюда сам, без приглашения Сатья Саи. Нет ни одной встречи, им не организованной. И вовсе не обязательно личное с ним интервью. Всё необходимое ты получишь и так. Вот тебе первый пример — сегодняшнее знакомство, знакомство, которое принесёт вашему будущему обществу очень много. Я уверен в этом. Но это только начало. Например, на днях ты встретишься с композитором из России...“

Я молчу, но про себя думаю: “Композитор из России!? По-моему, это уж слишком. Хватит одного, пусть даже из Германии... Ну да посмотрим...“

 


* Баджаны (бхаджаны) — священные песнопения.

 

11 января

Сегодня спортивный праздник. Все идут на стадион. Все кроме меня. Нет сил на новые впечатления, да и просто устал, хочется отлежаться. Зато после обеда собираюсь снимать на видео группу из Белоруссии. Удивительные ребята, все будто светятся добром и любовью, хотя каждый со сложной судьбой. Один из них, кстати, бывший военный летчик, парторг части.

Если успею, сниму ещё одного нового знакомого. Зовут Сашей, из Пятигорска. Интереснейший парень, он рассказывает, что Саи приходит к нему в медитациях очень давно, часто беседует с ним. А на последний день рождения вообще сделал божественный подарок — продолжительное личное интервью у себя в храме. В божественности Свами у Саши нет сомненья: „Сая вездесущ и всезнающ, а это признаки Бога“ — говорит он.

Кроме того, Саша типично русское созданье, блестящий эрудит, философ, знаток английского, йог, достигший высших ступеней и... при этом без гроша в кармане. Эх Россия, Россия, когда же ты остановишься? Дай ответ... Не даёт ответа. Пока не даёт.

 

P.S.:

Говорят, что приехал знаменитый Гребенщиков — патриарх русского рока. Неужели это и есть тот композитор, о котором говорил Женя.

13 января

13 — чёртова дюжина — день моего рождения. Немного надеялся, вдруг Саи сделает мне подарок в виде интервью нашей группе, но ничего не случилось.

В 10 ч. Женя встречался с русскими, их здесь более ста человек. Рассказывал о том, как пришёл в целительство, о своем методе. Многое, о чём он говорил любому, так сказать “нормальному“ человеку показалось бы сказкой полной невероятных чудес, мистики и волшебных превращений. В его рассказе иноматериальный мир, населённый невидимыми существами, духами, сущностями — называйте как хотите — принимал вполне реальные и конкретные очертания. Они, эти сущности, или помогали ему (от добрых сил) или мешали (от злых).

Я вспоминаю Андреева, описания миров света и мрака и понимаю откуда приходят и те и другие. Говорю себе при этом: „Вот и еще одно доказательство того, о чем писал великий духовидец“. Много говорил Женя о Сатья Сае, о постоянном духовном контакте с ним. Вспоминал интервью, которое Саи дал ему в прошлый приезд год назад и о благословении на целительство, полученном им от Сатья Саи тогда же.

Я слушал захватывающий рассказ Жени. На душе становилось почему-то светло и радостно, и было это вероятно от того, что понимал: мир меняется и меняется в лучшую сторону. Скоро, я убежден, таких людей как Женя будет всё больше и больше, а когда-нибудь каждый человек на Земле сможет полностью раскрыть свои духовные способности и преображенное человечество вступит в новую эпоху, эпоху Водолея, эпоху Света и Добра. Скорей бы!

14 января

Утром в ашраме был праздник и Сатья Саи выступал перед всеми с большой речью. Я впервые слушал его голос, голос молодого человека, высокий, какой-то мальчишеский. Говорил страстно и мудро, как будто читал чью-то книгу афоризмов и изречений. Поразительней же было то, что время от времени он начинал петь и пел изумительно. Вот тебе и Сатья Саи! Здорово!

Продолжаю знакомиться с новыми людьми — все русские. Еще один Александр, на этот раз из Вологды. Оказывается, там создана Община Духовного Возрождения, в которой мой новый знакомый принимает самое деятельное участие. Решили завязать контакты.

А вот ещё одно знакомство: председатель общества Ведической Культуры России Сергей Неаполитанский, он же и крупный издатель, специализирующийся на издании духовной литературы. Также говорили о сотрудничестве, обещал помочь с книгами для общества.

И, наконец, обещанный Женей композитор. Конечно это Борис Гребенщиков и, конечно, знакомит меня с ним Женя. Мы долго беседуем с Борисом, обмениваемся адресами. В общем, мистика. Не возможно не верить, что все это организовано Саи. А тут ещё постоянные рассказы о его невиданных возможностях и могуществе.

К примеру, история с одним австралийцем, который мгновенно был отправлен Саей домой в Австралию, прямо из ашрама.

А вот история, произошедшая на моих глазах. Делегация из Швеции получает у Свами интервью. На следующий день мальчик лет четырнадцати-пятнадцати из их делегации сидит рядом и, показывая на великолепное золотое кольцо с тремя бриллиантами, рассказывает, что он уже был здесь у Сатья Саи несколько лет назад и тот материализовал ему кольцо, предупредив, что с годами оно станет мало и тогда он подарит ему другое. Наш юный паломник не очень поверил этому, но вот через несколько лет кольцо исчезло и именно тогда, когда перестало налезать ему на палец. И вот теперь на интервью Саи напомнил ему прежний разговор и материализовал новое кольцо. Разумеется оно было точно в пору!

И ещё сегодня посетил, наконец, на территории ашрама храм — музей всех религий, построенный по указанию Сатья Саи. Народу тьма, наверное с полчаса стоял в очереди. Экспозиция музея знакомит нас с историей всех крупнейших религий. Я ходил, смотрел на всё, думая про себя: „Вот и свершаются мечты Андреева и в храм всех религий (неважно, что это пока еще музей) приходят люди со всего света, чтобы узнать и понять друг друга. А это ли не первый шаг к сближению и объединению!“

18 января

Несколько дней не писал, как-то исчерпал себя, а сегодня последний день. Интервью так и не состоялось, но нужно ли это было? Для меня, пожалуй, нет. Столько впечатлений, знакомств. И самое главное — нашлось столько людей, могущих помочь в деле „Розы Мира“. Просто удивительно, и, конечно, не случайно. Без Саи вряд ли обошлось. К нему отношение противоречивое. Верю, что это Аватар — Богочеловек. Но не всё понимаю в его поведении, в его высказываниях. А может быть так и должно быть, когда имеешь дело с силами космического масштаба, с теми высшими иерархиями, логика которых вряд ли будет понята, пока человек останется человеком. Но история ещё не окончена. Надеюсь на новые встречи с Индией, её народом, культурой и, конечно, великим человекодухом Сатья Саи Бабой!

Возвращение

1145 по индийскому времени. Летим уже почти 10 часов. Скоро посадка. Дорога сверху кажется святящейся золотой гусеницей. Только сейчас до меня доходит, что путешествие заканчивается. Почти весь полёт находился ещё там, в ашраме Сатья Саи. Вспоминал его даршаны, встречи, прощания. Теперь становится ясно — перевёрнута еще одна страница жизни. Впереди открытие общества, оно намечено на 14 февраля. Нужно много подготовить, о многом подумать. Но главное понимаю уже сейчас В Индии я нашёл не только андреевские идеи объединения и братства, изложенные в „Розе Мира“, но и их практическое осуществление.

Это доказывают десятки и сотни тысяч людей из разных стран, религий и национальностей, приезжающих к Сатья Сае Бабе, чтобы рядом с этим великим человеком сказать всему миру:

“Мы вместе!

Мы одна семья!

Мы люди идущие к Богу!“

 


Содержание

Часть I

Информация к размышлению

 

Это было начало

„Роза Мира“ — музыкальная поэма или поэтическая симфония

Любовь продолжается

Теория относительности и 5я симфония Бетховена

Д. Андреев — Леонардо да Винчи наших дней

Золотой ключик или „Сезам, откройся“

Где гарантии

Монолог Люцифера

Почему Бог допускает зло?

О триединстве миров и „Парсифале“ Вагнера

О Колумбе, Магеллане и метагеографии

Краткая схема основных сакуал и слоев восходящего и нисходящего рядов Шаданакара по Д. Андрееву

Несколько комментариев к таблице

О религиях

 

Часть II

О Мюнхенском старце Тимофее и церкви его Востока и Запада

 

Отец Тимофей

Поездка в Мюнхен

Из рассказов Мюнхенского старца Тимофея

Обращение к Пресвятой Богородице Полины, теперешней помощницы старца Тимофея, в котором она рассказывает об удивительном случае, приведшем её к старцу

История, поведанная автору Марией Ш., которая при посещении старца Тимофея в октябре 1997 года пережила ряд удивительных и необычных событий

 

Часть III

Устремление в будущее

 

Вальдорфшуле — прообраз будущих школ „Розы Мира“?

Три миниатюры из Вальдорфшуле симфонии для никогда не умолкающего школьного хора учеников и с трудом пробивающегося сквозь него соло их учителя

„Весь мир насилья мы разрушим...“

Пять вопросов Д. Андрееву или „Обнимитесь миллионы“

Прерванное интермеццо

Ненаписанные главы

Заключение, которое на самом деле — начало

 

Часть IV

Путешествие в Индию

 

Неожиданное предложение

Странички из индийского дневника

Возвращение

 

 

 

 

На заглавную страницу нашего сайта о Розе Мира

В раздел материалов о Розе Мира

 

Hosted by uCoz